Новое

«Буратина» Крылова, или о детях и взрослых

Получив бумажный том «Буратины» Харитонова-Крылова с автографом автора, обновил в голове с бумаги (до того читал с экрана). Заодно и продолжение, которое ещё в бумаге не издано. 

Книга, на мой взгляд, о том, как сильно немолодой современный человек (не имею в виду лично автора, скорее «образ предполагаемого читателя») категорически отказывается взрослеть. В порядке бунта против вроде как вынуждающего его к этому общества он в свои сорок читает детские книжки с картинками (пополам с политблогами), смотрит детские мультики (пополам с порнхабом), говорит «ужжжасно» и «позязя» и чуть ли не в памперсах по улице ходит. Он в чём-то специалист («по диплому»), в чём-то (наверное) разбирается в силу текущей работы, в чём-то – в силу хобби или вики-досуга, но пытается сам себя убедить, что разбирается вообще во всём. И при этом в самом деле обладает ужасно убогим, недоразвитым эмоциональным регистром – буквально на уровне старшей группы детского сада или младших классов школы. Отсюда во многом и противопоставление себя миру «взрослых». 

Он не «педофил» в исходном смысле – для него это просто одно из наиболее очевидных табу ненавистного взрослого мира, которое ессно ужжжасно хочется лихо нарушить. Не антисемит, не кавказофоб, не садомазохист, не наркоман, не MCP – см. пункт первый. Это человек, для которого наиболее эффективный маркетинговый триггер, с помощью коего ему можно впарить что угодно и на что угодно развести – «низя-низя». 

Задумался в связи с этим в который уже раз о «взрослении» и «взрослости». 

Ян Амос Коменский полтысячи лет назад объяснил нам, что человек рождается животным, а собственно человеком его делает воспитание. На тот момент ещё считалось, что главное именно оно, а не «знания», которые идут скорее эдаким бонусом. Воспитание понималось как набор навыков социальной и коммуникативной адекватности, облегчающих человеку жизнь среди других людей. Разумеется, по мере того, как концепция «воспитания» вытеснилась концепцией «образования», об этом постепенно начали забывать. 

Откуда брались, скажем, запреты на до/внебрачный секс и секс до совершеннолетия? В деревенском полуязыческом мире всё просто: менструация началась – девушка созрела; понятная логика, основанная на законах природы. В недоурбанизированном христианском ограничения появляются как попытка не допустить производства такого потомства, за судьбу которого родители ещё не могут нести ответственность – просто в силу того, что и за себя-то в общем не могут. Чем больше «ничейных» детей – тем хуже нравы, это-то предки прекрасно знали на опыте. 

Тема запрета абортов – она же не про право на жизнь. Она про право женщины на половую свободу без оглядки на внешние авторитеты (со стороны сторонников абортов), и про право этих самых авторитетов иметь по поводу их половой жизни авторитетное мнение (со стороны их противников). Иными словами – про меру влияния институтов общественной морали на индивидуальную половую жизнь. 

Под этим углом зрения христианская концепция бессмертной души мало чем отличается от индуистской концепции переселения душ. Если прав Ян Амос, тогда не то что плод-во-чреве, но даже и семилетний отрок ещё пока никакой толком души не имеет, и вообще крестить надо только совершеннолетних, сделавших этот выбор самостоятельно и осознанно. 

Но Церковь, кажется, исходит отнюдь не из позиции Яна Амоса. А совсем из другой, куда более мифопоэтической: в тот момент, когда сперматозоид оплодотворил яйцеклетку и возникла уникальная комбинация генов будущего живого существа, тем самым возникла и возможность – всего лишь возможность пока ещё – будущей судьбы; и это уже даёт основания считать совершившимся факт зарождения новой бессмертной души, приуготованной к Страшному суду и вечной жизни. 

Ну то есть по самому большому, глобальном счёту — уже взрослой.

Мировые жидомасонорептилоиды, похоже, в последнее время потихоньку меняют правила игры. Большинству населения взрослеть теперь вообще необязательно, можно пребывать в вечном детстве вплоть до старости и могилы. Геймификация — первый признак инфантилизации. Потребительская реклама – перманентная новогодняя ёлка в детсаду с чудесами и подарками. Спарта с её суровыми ритуалами инициации – отныне привилегия немногих избранных, поди ещё туда попади. В этом смысле Крылов, как ни парадоксально, с рептилоидами в данном вопросе внезапно оказался заодно: их всех более чем устраивают сорокалетние дети, жизнерадостно совокупляющиеся друг с другом и кем/чем попало в любых позах и сочетаниях – вперемешку с просмотрами мультиков, няканием-лайканием и стимуляцией себя всевозможными веществами. Чудесный, безопасный, управляемый контингент – та самая старшая группа детсада, только ещё и без детской сверхвозбудимости/подвижности. 

Очень это проявляется в воспитании детей. В деревне в моём детстве воспитание шло через приобщение ребёнка к взрослым делам – будь то копание огорода, выпас скотины, рыбалка или даже пьянка. Сегодня «проводить время совместно с детьми» — значит играть вместе с ними в детские игры, или смотреть детское кино, или есть детскую еду и тому подобное. Именно этого требует современный педагогический канон: сегодня верхняя планка возрастных ограничений на попадание в Неверленд отменена.

А вот собственно взрослый мир – тот, где делаются дела, решаются вопросы, где ставка больше, чем жизнь, а ошибаются один раз – он, собственно, и стал почти для всех потаённым неверлендом. 

Но стоит отъехать тысячу километров от Москвы на юго-запад – и…

[fbcomments]

About Алексей Чадаев

Директор Института развития парламентаризма