Новое

Листки из «Хантской тетради». #2. От Ходорковского до канализации

На моей персональной карте родины – интересная новая точка: Нефтеюганск. Бывшая столица Юкоса, ныне – Роснефти. Болото вокруг. Ручьи и протоки шириной с неслабую речку средней полосы – что уж говорить об Оби! Хорош нынче разлив, капитален.

Собственно, в Юганск я сразу из Сургута и поехал. С Сургутом-то скучно в принципе: в городе давно уже прочная власть, компания своя – Сургутнефтегаз; Богданов на ней ещё с советских времён сидит и до сих пор живёт в местной многоэтажке, даром что миллиардер. А потому что-то вроде коммунизма-лайт в масштабах отдельно взятого городского округа уже построено.

Хотя тоже свои нюансы есть. Например, лет семь назад сургутская мэрия решила, что нехорошо это, когда в богатом городе нефтяники получают минимум по тысячу-полторы долларов, а учителя с врачами – по среднерусским бюджетным расценкам двести-триста, даже со всеми «северными надбавками». Ну и подняли им из собственного бюджета до общегородского уровня. А в 2003-м году решениями партии и правительства грянул бюджетный федерализм, и провести такую статью расходов для мэра Сидорова стало значить поиметь неслабые проблемы. В итоге – долги по зарплатам бюджетникам, забастовки, а спустя года полтора – резкое, в разы, снижение зарплатных ставок в бюджетной сфере. Теперь директорам школ и главврачам приходится прямо с людей добирать – благо всё же есть с кого и что.

Шиза тоже цветёт. Приезжаешь в школу – посреди школьного двора стоит такая какая-то хреновина с часами немеряной длины, смутно напоминающая нечто историческое. Что это, спрашиваешь? А это – «биг бэн», говорят. У нас, мол, просто школа с английским уклоном, вот мы и решили поставить, чтобы ребятишки у себя в школе англию видели. Правда, в два раза выше оригинала вышло – ну, дак и страна у нас побольше-то будет… А так похоже, действительно.

Но всё же Юганск намного интереснее. Хотя бы уже потому, что драматичная история недавних лет оставила на городе свои, особые рубцы.

С кем ни поговоришь – повторяют как заклинание: «последние два года, последние два года»… Ощущение такое, что жизнь довольно сильно делится на «до» и «после», и это важный водораздел.

Глава города Сергей Буров – колоритнейший дядька, похожий то ли на Прохора Громова из «Угрюм-реки», то ли на шерифа со звездой из голливудских вестернов. Впрочем, другой бы, скорее всего, в местной политике и не выжил – там были времена, когда бабушки из окон падали только так. Говорить с ним при этом приятно – видно, что человек знающий, в муниципальных проблемах разбирается неплохо (даром что ещё с девяностых был в депутатах гордумы), и город свой любит по-настоящему.

Главный вопрос, который я ему задавал, был конечно о том, что изменилось после того, как «Юганскнефтегаз» (а вместе с ним и город) превратился из флагмана Юкоса в основной актив Роснефти. Ответ, в принципе, подтвердил мои смутные догадки. Если сравнивать по соотношению, скажем, с Сургутнефтегазом в Сургуте или даже ТНК в Нижневартовске за те же годы, то получается, что только с 2000-го по 2003-й Юкос «наоптимизировал» в общей сложности порядка десяти миллиардов городских налогов. При этом нельзя тоже сказать, что им было полностью плевать на город; просто их подход состоял в том, что какие-то объекты социальной инфраструктуры они строили сами и оставляли потом на балансе компании. Разумеется, в итоге это привело к тому, что в городе появлялись то спорткомплекс, то развлекательный центр – но при этом дороги, коммуникации, городская инфраструктура, да и сами дома, в которых живут люди, год от года приходили в жалкое состояние.

Ситуация особенно обострилась в тот момент, когда покойный мэр Петухов попытался всё-таки начать выбивать из Ходорковского городские налоги и пошёл на открытый публичный конфликт – в то время город вообще не получал ничего. После того, как Петухова «упромыслили» и поставили более лояльного главу, город кое-что всё-таки начал получать с барского плеча – но опять же не в виде налогов, а в виде порционных целевых вливаний: на Колпачном лучше знали, что нужно Нефтеюганску. Судя по всему, дело тут в самом деле не в какой-то специфической алчности МБХ и компании, сколько в их подходе, состоящем в том, что ни чиновник, ни депутат эффективно распорядиться средствами в принципе не способен – а они, как представители высшей расы эффективных менеджеров, справятся с их задачами много лучше и дешевле них.

Действительности эта гипотеза, впрочем, не очень-то соответствовала. Только один (далеко не единственный) пример. Болезненная для Юганска тема – очистка сточных вод. Городская канализация была построена ещё 30 лет назад, в расчёте на 40-тысячный моногород с «советской» нормой водопотребления – сейчас же в городе более 100 тысяч жителей, а воды только жилой сектор тратит в полтора раза больше норматива, не говоря уже о производственном. Что до коллекторных сетей, ливнёвки и КНС – о таких тонкостях урбанистики эффективные манагеры даже и представления не имели; да и зачем им? Проблему взялись решать на уровне того же «объектного» подхода: «давайте построим новые очистные сооружения». Разумеется, тут же объявились какие-то жулики, выдающие себя за рационализаторов, и впарили им суперэффективную технологию очистки на биофильтрах новейшего поколения. Разумеется, слово «техническая экспертиза» ответственным за вопрос второразрядным клеркам из головного офиса Юкоса было неведомо, зато слово «откат» известно не хуже, чем госчиновникам. В итоге за полгода отгрохали на выпуске новёхонькую станцию КОС и принялись ковыряться с наладкой. Маялись года два; вечный двигатель почему-то так и не заработал. Вплоть до момента, когда вышли новые санПиНы, параметрам которых эти чудо-фильтры, разумеется, не соответствовали даже на уровне заявленных разработчиками нормативов. Помучавшись для порядка с этим наследством, новая администрация в итоге недавно скрепя сердце приняла решение: объект – под снос.

Сейчас треть города гадит в речку непосредственно, оставшиеся две трети – опосредованно, через ржавые трубы и разваливающиеся отстойники старинных КОС эпохи первоначального освоения месторождений. Вдобавок город стоит в низине, вокруг – болота, и поскольку ливневой канализации как не было, так и нет, любой серьёзный ливень или разлив реки превращает его в смрадную лужу с плавающими фекалиями и радужными пятнами. В довершение счастья, водозабор, из которого питается система водоснабжения, в результате роста застройки оказался непосредственно в черте города – а водопроводные очистные сооружения по возрасту и мощности суть собратья канализационных. И это при том, что на расстоянии десяти-двадцати километров от города практически в любую сторону – источники чистейшей, лучшего мирового качества питьевой воды.

Так что не буду утомлять никого подробностями истории ещё и про мусоросвалки – думаю, и так понятно, к чему приводит эффективный корпоративный менеджмент. Сегодняшний Юганск, наверное, из политических соображений имело бы смысл сохранить в том самом виде, в котором его оставили читинские сидельцы, и возить туда людей на экскурсии – чтобы знали, что их могло ждать, если бы этот тип управления реализовался в общероссийском масштабе. Только вот жители, наверное, не согласятся.

Да и город уже постепенно становится другим. К чести «Роснефти», её начальству хватило ума не пойти путём предшественников: они рассудили, что городскими проблемами должна заниматься городская власть. Разумеется, на местные выборы они выдвинули целую когорту «своих» — но для самого Бурова, карьера которого как местного политика начиналась ещё до прихода Менатепа в регион, это скорее носило характер своеобразного дежавю. Надо ли говорить, что городской бюджет, во-первых, начал получать от компании местные налоги в полном объёме, а во-вторых, приобрёл ещё и дополнительные фонды в результате соглашения о партнёрстве между городом и компанией.

Первые результаты неплохо видны уже сегодня – иногда тоже вполне курьёзно. Я, например, был очевидцем того, как на фоне двухэтажных покосившихся бараков (с новенькими, однако ж, стеклопакетами в оконных проёмах) дорожные рабочие кладут вдоль улицы гранитные (!) бордюрные камни. В мэрии нам, впрочем, сообщили, что гранит используется не из пижонства, а из утилитарных соображений: зимой (которая тут долгая и паскудная) при регулярной чистке от наледи он гораздо дольше сохраняется, чем стандартные асфальтобетонные блоки. Строится и жильё; да и улицы постепенно приобретают человеческий вид.

Бросается в глаза обилие деревьев и кустов – явно недавно высаженных. Я сказал об этом мэру, который не без самодовольства принялся рассказывать о том, как искал специалиста, и в итоге выписал откуда-то из Башкирии некое молодое дарование – и принял к себе в мэрию на работу в должности штатного дендролога. «Маленькая кнопочка, а решительная! Когда на меня наехала прокуратура, что я без разрешения эконадзора деревья спиливаю – а они больные, на них половина веток сухих – она к ним заявилась с кипой каких-то нормативов и принялась стращать их терминологией: подрост, состав почв, уживаемость… те всё поняли и больше уже не приставали».

Разумеется, я спросил мэра, откуда появилась идея такой бюджетной ставки, как «дендролог». Ответ был такой: «Очевидно было, что промышленный город с проблемной экологией должен обязательно быть зелёным, даже с превышением нормативов по озеленению, но когда я начал этим заниматься, то понял, что ни я, ни главный архитектор ничего в этом не понимаем и наделаем делов». Собственно, это то, что мне в нём как в руководителе больше всего понравилось – чуткость к такой вещи, как границы компетенций.

Про Юганск ещё не всё, будет продолжение.

[fbcomments]

About Алексей Чадаев

Директор Института развития парламентаризма