Новое

Критика некритической критики

В недавнем «Эксперте» читаю вдруг обиженное: «Проект инновационного городка в Сколкове и, шире, проект инновационного развития России встречен общественностью на удивление критично. Его критикуют либеральные интеллектуалы: по их мнению, без предварительной масштабной демократизации политической системы ничего не получится. Его критикуют многие промышленники, которые полагают, что вперед надо провести модернизацию неэффективной российской промышленности, а лишь затем говорить об инновациях. Его критикуют средства массовой информации, выступая с привычными тезисами: все равно опять ничего не получится, а чиновники «распилят» бюджеты. Критика представляется удивительной, поскольку инновационный проект, казалось бы, предлагает ответ на «проклятый» вопрос: как уйти от сырьевой зависимости?!»

Читаю и думаю: Фадеев, Привалов, мать вашу, ну что за детсад? «Такой хороший проект, а его — надо же — критикуют!»

Вместо того чтобы… что? Вознести благодарственные молитвы Господу нашему за мудрость государственных мужей, открывших наконец чудодейственный рецепт избавления от сырьевого проклятия? Побежать, задрав штаны, подбирать колоски вслед за (виртуальным пока еще) чудо-комбайном инноваций? Как еще надо было реагировать на проект, который нам предложили к обсуждению?

Один из симптомов деградации политической культуры — это абсолютно нездоровое отношение к критике. Она воспринимается как нечто не просто бесполезное, а заведомо вредное и нездоровое. Сам факт ее наличия вызывает паранойю — ааа, с нами не дружат! Нас обижают! Нам хотят зла! Такое отношение программирует реакцию: с флагом наперевес — в священную войну как с критикой, так и с самими критиками. «Если вас что-то не устраивает — границы открыты, вон из страны» © В.А.Фадеев.

Привыкнув за долгие годы к такому отношению к себе, сама критика тоже выродилась в непрерывный «холивор». Собственно, как таковой содержательной критики в пространстве общественной коммуникации практически не осталось. На ее месте в лучшем случае — догматизированное занудство, по формуле «пока не (введете с понедельника свободу и демократию/выгоните Путина в отставку/отпустите Ходорковского/взорвете Останкинскую башню/совершите сеппуку на Лобном месте/подставить нужное по вкусу) — я с вами даже и разговаривать не буду». В худшем — бессмысленная и беспощадная борьба-с-режимом вплоть до полного исчерпания емкости охваченного революционным процессом кишечника.

Толку от обоих способов критики ноль. Как для критикующих, так и для критикуемых.

А разгадка одна — торжествующая повсеместно дикость и необразованность. Люди, минимально просвещенные в гуманитарном отношении, могли бы руководствоваться чуть более современным пониманием критики, чем весь этот воинствующий догматизм. Критика сегодня рассматривается как необходимый, ключевой инструмент работы над любой теорией, доктриной, проектом и т.д. Критика ведет не к уничтожению критикуемого объекта, а, наоборот, к его усилению и совершенствованию, достигаемому за счет интерактивного взаимодействия с критикой.

Для политики это значит, что системная ценность присутствия оппозиции в политическом поле состоит не столько даже в наличии альтернативы, сколько в институциональной позиции критика. Второе, впрочем, вытекает из первого: оппозиция просто в силу своей роли оказывается вынуждена критиковать правящую силу, поскольку это основной для нее способ подтвердить состоятельность своих претензий на ее место. Но в этом смысле сама институциональная возможность перехода власти к оппозиции является признанием высочайшего статуса критики как таковой. Ибо тем самым предполагается, что новая генеральная линия время от времени должна выстраиваться именно на основе критики предыдущей генеральной линии.

Резюмируя: создание критики как инстанции — важнейшая из задач общественного развития. Наличие в актуальном поле качественной критики наиболее значимых идей и проектов современности — ключевой индикатор зрелости общества.

И не надо обманываться благоглупостями типа «любая критика должна быть конструктивной». Критика, если она сделана действительно качественно, уже ценна сама по себе. Для любого человека с инженерным мышлением это самоочевидно и не требует дополнительных доказательств: если, скажем, в ходе критики проекта здания выясняется, что, будучи выстроенным по предложенному проекту, оно имеет высокие шансы развалиться — это важно безотносительно к тому, был предложен взамен другой проект или нет.

Принципиальным является другое требование: критика должна быть содержательной и существенной — в том смысле, что по существу (а, скажем, не по личности проектировщика). Мало кто понимает, что сегодня критика по существу — это чуть ли не единственный тип обратной связи, воспринимаемый т.н. «властью». В то время как доминирующие сегодня жанры — как антирежимную хулу, так и охранительские апологии — она рассматривает как направленный исключительно «на массы» агитпроп, не имеющий для нее самой никакого практического применения. Ровно так же отправляются в мусорную корзину и прожекты «инициативников»-доброхотов — центр стремится сохранять за собой монополию на проектность. А потому пытается навязать остальным обсуждение своих проектов, а не чьих-либо еще.

Хорошо это или плохо — отдельный вопрос, для отдельной критики. Факт в том, что это вряд ли кардинально изменится в ближайшее время. И значит, с новой остротой стоит вопрос об оснащении формирующейся государственной проектности адекватным критическим инструментарием.

Сегодня эта ниша фактически пуста, несмотря на обилие неподтвержденных заявок. Последним по времени из громких разочарований стала работа интеллектуальной группы, прямо назвавшей себя «Цехом политической критики».

Анонсировав критический подход на уровне самоназвания, эта группа, тем не менее, пошла по проторенной дороге производства «смыслов на продажу». В своем недавнем публичном докладе они предложили для обсуждения заготовку партийной идеологии, не сопроводив ее ни указанием адресата предложений, ни описанием технологии строительства партии. Подразумевается, видимо, что всю эту рутину — как на уровне ресурсов, так и на уровне менеджмента — должен взять на себя неназванный заказчик, оставив цеховикам лишь чистый полет мысли. При этом и заказчик, и сам механизм заказа — за кадром. Но как можно публично обсуждать проектную идею, не видя ее реальной механики, а лишь публичную идеологию? Это как пытаться судить о размерах айсберга по его верхушке. Отсюда вытекает диагноз: продукт ЦПК — не проект, но и не критика какого-либо проекта. А что тогда? Пока — всего лишь сравнительно невинное разводилово (или, в переводе на их собственный язык, воображение).

Кейс с докладом ЦПКр имеет в данном контексте лишь одно практическое значение: взваливать на себя тяжелую и неблагодарную работу по структурированию поля политической критики никто, увы, не хочет. Околополитические интеллектуалы ищут более легких хлебов. Что и неудивительно: качественная критика — это вам не «смыслы производить», здесь работать надо. А заставить себя работать вдвойне трудно, когда, кажется, все вокруг уже нашли способ жить на ренту.

Возвращаясь к вынесенной в начало статьи цитате из «Эксперта», могу заметить, что в данном случае мы имеем дело именно с логикой работы рентоориентированной экономики. Сетования по поводу будто бы излишней критики сколковского проекта «снаружи» выглядят как разборка между теми, кто уже получил «доляну» в новом большом распиле, и теми, кто на нее только претендует. Первые из кожи вон лезут, чтобы защитить свой источник ренты от внешних посягательств, рассматривая критику своего проекта именно под этим углом. Вторые же атакуют проект «города будущего» отнюдь не потому, что находят его ошибочным или нереалистичным, а просто потому, что их в него (пока еще) не позвали. И тот, и другой модус поведения в данном случае вполне рационален.

Если бы речь действительно шла о переходе от экономики распила к экономике созидания, тогда обилие критики на проектную идею нельзя было рассматривать иначе как показатель ее успеха, по крайней мере в части общественного резонанса. В таком случае можно было бы анализировать эту критику, отбирая наиболее содержательные из критических идей, и задействовать их (а равно и их авторов) в развитии проекта, тем самым усиливая и улучшая проект, расширяя круг его участников. «Отзынь в сторонку и не отсвечивай» — не логика созидателя, а логика мародера; уважаемым господам из «Эксперта» такой имидж вряд ли к лицу.

Что касается инстанции политической критики, задача не решена. Инстанцию интеллектуальной критики надо создавать. И это должна быть критика другого рода, чем мы привыкли за годы постсоветского охломонства. Критику необходимо делать неотъемлемой частью политического процесса, встроенной в него на системном уровне. Роль критика в том, чтобы анализировать идеи и проекты других (в первую очередь — проекты «власти», уже анонсировавшей себя в роли главного проектировщика модернизации) не ради того, чтобы их «утопить» или занять место критикуемого, а для того, чтобы повысить качество проектирования.

Думаю, самое время всем нам браться за эту работу.

Источник: http://publications.ru/columns/Blog-realista/Kritika-nekriticheskoj-kritiki

[fbcomments]

About Алексей Чадаев

Директор Института развития парламентаризма