Стабильность

Смотря на очередную перебранку Кашина с Данилиным&Жаровым, я вдруг понял одну простую вещь.

Что все наши борцы-с-режымом — они ведь не Путину оппозиция. Они оппозиция Суркову.

Путин — он «президент-всех-россиян». У него всегда есть рубильник, который он может повернуть — и, глядь, даже Белковский с Голышевым уже прыгают вокруг нового премьера, в попытках разглядеть в нём вожделенного второго Примакова, сразу же забыв всё, что они писали про Путина последние два года. Это они не про Путина писали. А про «сурковского» Путина, неправильного то есть, «ненашего».

В этом российская система, как ни странно, несколько похожа на иранскую. Путин — аятолла, высшая духовная власть, принципиально вынесенная за рамки демократической публичной политики и господствующая над ней. А внутри самой рамки существует только та политика, которую производит корпорация, именуемая Управлением по внутренней политике, и то силовое поле притяжения-отталкивания, которое вокруг неё создаётся. Всё это — котёл, в котором вываривается продукт под названием «политический процесс», и потом, будучи вываренным, продаётся заказчику — собственно Путину и системе, где «решаются вопросы» (скажем прямо — суверену). Отсюда второй смысл «суверенной демократии» — это демократия, принадлежащая суверену, ограниченная его «исключением» и контролируемая им.

Это удобная, защищённая ситуация. У суверена всегда есть возможность перевернуть стол, превратив сторонников в противников, а противников в сторонников. И он периодически посылает соответствующие сигналы и тем, и другим, держа их в тонусе. В свою очередь, правящая партия и оппозиция конкурируют не за власть как таковую, а за право быть «партией власти», т.е. наилучшим проводником воли суверена (типа: «у нас свой «план Путина», лучше вашего). А отношения президента с нацией — это вообще за пределами политического; это прямой контракт лидера с большинством, формируемый другими, куда более архаичными и куда более надёжными процедурами, чем «демократические».

Отсюда понятно, например, что позиция «преемника Суркова» для борцов-с-режимом куда более лакомая, чем позиция «преемника Путина». Это полностью объясняет их суету последнего времени. Но, впрочем, попутно и сильно снижает их капитализацию по большому счёту. Ибо они оказываются на поверку борцами за место в системе, а не с системой как таковой. Стабильность таки наступила, фигли.