Новое

Кстати о Кашине

Понимаешь, Михаил. Можно, конечно, думать, что меня, например, колбасит из-за того, что мне за это какой-нибудь ваш Враг деньги платит. Можно думать, что Паркера, Громова, Максима Юрьевича (о Быкове вообще молчу) колбасит по той же причине. Можно успокаивать себя тем, что Яшин и Ортега — совсем уебки, и быть с ними «не в одном лагере» — это круто и правильно.
Только посмотри на свой лагерь. Татаринов (чем не Яшин?), Индиго-Чайлд (из Ортегиной тусовки, не так ли?), Летеха с Тарлитом, Марина Юденич и политолог Марков. Кого я забыл? Доктора Рошаля?
Я год назад писал, что с режимом борются либо те, кто за это деньги получает, либо совсем уж фрики и идиоты — помнишь наверняка. Почему за год все повернулось так, что теперь защитники (а не оппоненты) режима — это только платные сотрудники плюс некоторое количество дебилов и мудаков — ты задумывался об этом?

Отсюда

На самом деле это очень интересно наблюдать — в какие лагеря ходят и переходят люди. То есть тот срез «образцовой среды» изряднопорядочных, на который ориентируется, в частности, и Кашин.

Действительно, «режим» бывает в какие-то моменты им близок и приятен, а бывает — далёк и отталкивающ; и это может переменяться по нескольку раз в зависимости от контекста.
Тут надо немножко поразмыслить и порассуждать, по возможности обходя сторонкой старые шаблоны эпохи «второго срока».

Итак. Мы имеем дело с некой узкой референтной прослойкой «носителей мнений». Вопреки распространённому заблуждению, среда эта на самом деле абсолютно не идеологическая. Несмотря на то, что в ней всё время идёт дискуссия, напоминающая идеологическую, на самом деле это своего рода ритуал, в соответствии со стихийно складывающимся распределением ролей. Люди занимают «свободные места», они постоянно дрейфуют в поисках уникальной позиции, роли, ниши, взгляда. Логика их телодвижений — обнаружить некий мейнстрим (либо то, что они за него сослепу принимают), и как-то по отношению к нему себя определить. Либо попытаться возглавить, либо попытаться облаять, либо попытаться дистанцироваться, либо «ещё как-нибудь» — вариантов на самом деле много.

При этом нельзя сказать, что изряднопорядочные — эдакие циники вовсе без убеждений. Скорее смысл в том, что они руководствуются не идеей, а неким психоэмоциональным импульсом — «я так вижу», «я так чувствую», «мне стыжно», «мне противно», «я в восторге» и т.п. Здесь есть и элемент моралите, и элемент эстетизации, и иногда даже элемент каких-то «идей» проскальзывает — но редко. Идеологически заряженных «изряднопорядочные» очень не любят и побаиваются, записывая их либо в фанатики, либо в циники, либо в дебилы. Для них важно, что «взгляды могут быть какими угодно, главное — оставаться человеком» (т.е. соответствовать некому внеидеологическому комильфо, по наличию которого свои опознают своих).

Опознавательный механизм работает жёстко и сбоев не даёт. «Свои» могут быть супермаргиналами, их можно в этом случае поливать любыми помоями, но всё равно с подспудным знанием, что происходит разборка между своими. Так, даже мне, человеку для этой среды неправильному, и то было с первого взгляда ясно, что Лимонов, например, это «люди» (и потому ему можно простить всякие «закидоны», т.к. «считать в душе писателем»). А Поткин — не «люди», как бы ни старался войти в круг; и ему никаких «закидонов» простить нельзя.

Короче говоря. У них всех есть одно общее: они всё время находятся в поисках мейнстрима и своей позиции относительно мейнстрима. Причём такой позиции, которая казалась бы им стилистически беспроигрышной. То есть их публичное позиционирование относительно режима связано с тем, какой набор свободных позиций выделяет им ситуация (оператором которой выступает обычно «власть») на очередном повороте мейнстрима. Если комфортных позиций в лоялистской зоне не остаётся, то они обязательно дрейфуют в протестную; и наоборот.

При этом степень как таковой продажности у данной среды, как ни странно, достаточно невысока. Разумеется, они готовы в разумных пределах корректировать свою публичную активность в зависимости от места расположения окошка, из которого им выдают жалованье; но при сём из абсолютно любого окошка деньги они будут забирать одной рукой, другую в то же время держа в кармане скрученной в фигу, баланса ради. Работодатели это знают и потому предпочитают скорее их слегонца подкармливать, нежели покупать всерьёз.

Есть то, чего они не любят и от чего их всех всегда колбасит — это массовые помпезные оргии единения власти с «простым народом», т.е. молчащим большинством. Ритуал сей им всегда кажется верхом пошлости, безвкусия, лизоблюдства и идиотизма. Естественно, они пристрастны и необъективны, т.к. ими движет глубочайшее презрение к этому самому большинству, с которым у них «расхождения стилистического свойства». Но большинство (которое народ) ненавидеть нельзя, это аморально; поэтому в логике сублимации они перекладывают эту эмоцию на начальство — кое презирать как раз можно и это морально одобряется.

Обман вскрывается в тот момент, когда кому-то удаётся построить большинство где-нибудь в другом месте, без начальства — к примеру, на майдане. Понятно, что бабки-параськи с выпученными глазами, ошалелый молодняк и
больные на голову активисты, из которых состоит ткань этого дела — ровно та же самая субстанция, что и персонажи «прямой линии с президентом Путиным». Тогда они, действительно, оказываются вдруг консерваторами и реакционерами — впрочем, это неизбежно проходит. Зато вот «якеменку» они будут не любить всегда и в любом виде, постоянно, пока таковой существует.
В этом смысле показательна аргументация Кашина в процитированном абзаце. «Ты посмотри, кто там в лагере«. Понятно же, что для человека, который так говорит, вопрос «кто» по определению в тысячу раз важнее, чем вопрос о том, что именно тот или иной лагерь защищает. Он смотрит на портретную галерею, а не на содержание, не на суть вопроса.

Мне в этом видится нечто определённо антихристианское, языческое (говорю безоценочно — sic!). Исходя из того, что смысл евангельского сюжета — в том, что на стороне правды лишь сплошные «фрики и лузеры», а все «приличные люди» — заведомо на той, другой стороне. Но тот факт, что неприличные люди защищают истину, а приличные — ложь, оказывается в итоге важнее. Разумеется, в той логике, в которой ведётся разговор — «кто с тобой в лагере?» — тема правды, правоты в принципе не стоит и стоять не может, она попросту запрещена на дискурсивном уровне.

Именно поэтому я предпочитаю исходить ровно из обратного. Если ты уверен в правоте той позиции, которую защищаешь — то тебя не должно волновать, кто и из каких соображений оказался с тобой по одну сторону баррикад; а равно и по другую тоже. Твой путь — это только твой путь, что бы ни происходило по сторонам.

[fbcomments]

About Алексей Чадаев

Директор Института развития парламентаризма