Бритиш Каунсил

Сюжет про закрытие отделений Британского Совета – это сюжет про лимиты «мягкой власти».

Идея автономных систем культурной экспансии – очень типичная для западноевропейского сознания. Внешняя легенда в том, что культура – это такой сорт нематериального блага, причём с отчётливо сакральным оттенком. Ограничивать возможность «культурного общения» — посягать на священные и неотъемлемые права личности на доступ к этому всеобщему благу. В предыдущие эпохи эту роль выполняла религия; но сегодня, напротив, «духовность» (т.е. почти то же самое, что и «культура») выступает в качестве производного блага, которым приходится оправдывать существование этого архаичного и жестковатого института.

Внутри же легенда другая. Согласно ей, культура – это такой инструмент «мягкого влияния», долгосрочного, стратегического изменения контекста. Конечно, в «ближнем бою» она ничего не решает, но если очень-очень долго и по чуть-чуть работать с гуманитарным пространством, рано или поздно оно развернётся в нужную сторону – медленно, исподволь, но неостановимо и неотвратимо.

При этом, по правилам игры, культура – примерно как радиация – границ и препятствий не имеет. Духовность дышит где хочет. И ещё – она существует отдельно от всех «жёстких» инструментов. Это не значит, что никто не пытается засылать шпионов под видом культуртрегеров – но основное назначение культуртрегеров всё-таки не в том, чтобы работать прикрытием для засылаемых шпионов. Они куда более важны и значимы сами по себе.

Теперь посмотрим на это с «европейской» точки зрения. Пытаясь воздействовать на механизмы «мягкого» влияния «жёсткими» средствами, родимое начальство грубо нарушает правила игры. С точки зрения европейских приличий это всё равно что выявленного спецслужбами резидента тупо замочить посредством пары жлобов из подворотни – не в логике игры, а просто за то, что резидент.

А теперь – с русской. В нашей отечественной начальственной логике это, напротив, воспринимается как тонкая и хитрая работа. Примерно как «закрыть» отмывочную контору не за самоё отмывку (хрен поймаешь и хрен докажешь, хотя все знают), а за то, что офис пожароопасен или в учредительных документах галочка не так проставлена. То есть применить обычную, рутинную норму нашего закона в избирательном порядке к жертве. Крылов, кажется, подмечал, что это такая специфически российская форма репрессии – действовать строго по норме закона там, где обычно эта норма никогда не применяется. Ах, вы так? Тогда мы с вами по закону. Довольно обычное дело, между прочим.

Наглость англичан, позволяющих себе у нас вести себя так, как они дома или в «цивилизованных» по их представлениям странах никогда бы себя не вели – с одной стороны. С другой – странности русской двойной системы права. Слон на кита влез – кто кого сборет? Гм, только сейчас понял, что слон и кит – это же аллегория талассо- и теллурократии (и как Дугин проглядел?) : — ))

Кстати, эта русская двойственность – она ведь не от «режима», а из «культуры» растёт. Законы пишутся не «закрепляя сложившиеся практики», а «исходя из представлений об идеальном», т.е. как в принципе недостижимые образцы; и не по умыслу, а по заложенному в культуре ещё с эпохи диглоссии принципу отношения к письменному «нормативному» тексту. В результате все оказываются нарушителями. Ессно, в этом сообществе нарушителей стихийно складывается своя, параллельная, неписаная система норм – те самые пресловутые «понятия». Начальство в этой ситуации оказывается в позиции коммуникатора между этими двумя мирами – оно вынуждено следить за соблюдением понятий, наказывая их нарушителей посредством закона – и за нарушение закона, соответственно. Хотя «все всё понимают».

Самое интересное начинается, когда в эту герметичную и внутренне логичную систему попадают внешние объекты. Например, те же НКО. Ведь смысл нового закона об НКО – не в том, чтобы свернуть их деятельность в стране, а в том, чтобы подвести её под этот общестрановой знаменатель (т.е. чтобы можно было «в случае чего» адресно наказать «по закону» тех, кто нарушил «понятия»). Но ведь такие НКО, как тот же Британский Совет – они же цивилизаторы, они по определению «невстраиваемы» ни в какой «местный» культурный контекст, их задача прямо противоположная. И тогда конфликт становится неразрешимым, т.е. политическим – и встраивается в архитектуру других, более общих сюжетов (марки polonium, в частности).

ЭЭ даже и не знаю, какой тут может быть вывод. Не будет вывода пока.