О фишках

СГМ-среда предсказуемо обиделась на «фишки«. Да, это неприятно, спору нет. Но когда ты в который уже раз встаёшь перед выбором: сказать то, что думаешь, и расплатиться за слова, в самом буквальном смысле, либо же промолчать и… не платить — начинаешь понимать, что слово таки всё ещё чего-то стоит. И это неплохо.

Когда Толстого попрекали, что герои его произведений сплошь дворяне, он отвечал в том духе, что его интересуют мотивы свободных людей. Ты спрашиваешь, друг, почему атмосфера стала столь затхлой? Потому, что её формируют те, кто выражает «не только своё мнение». И в хоре ретрансляторов тонут любые «первоисточники»: вести дискуссию с чьим бы то ни было «рупором» — сорт онанизма.

В так называемой «пацанской этике» много грубой архаики, но есть и свои несомненные плюсы. Один из них — жёсткий императив «отвечать за базар»; в том числе — обязательное чем отвечать. Люди, которым отвечать заведомо нечем, «кроме своих цепей», автоматически выпадают из числа допущенных в круг; они могут говорить что угодно — цена их слову ноль. «Они никто».

Вскормленная в ельцинские времена тусовка понимает свободу слова известно как. Есть несколько «сил» — «олигархов», «партий», «работодателей», как угодно. Ты выбираешь из этих сил наиболее идеологически близкую — и идёшь туда наниматься; тем самым твои убеждения и твой источник дохода находятся в каком-никаком согласии, не заставляя тебя мучиться шизофренией. Там в комменты к Межуеву среди прочих прибежал и Кашин: посмотрел бы я на него, если бы в России вдруг исчезли все до одного издания, где можно работать «кашиным». И это, повторяю, не про продажность, а про беззащитность. Потому что настоящая позиция — это такая, которую ты принимаешь и держишь за свой счёт.

В этом смысле, кстати, приведённые Межуевым примеры некорректны: быть Цымбурским можно сколько влезет, но это к делу не относится: знай ходишь себе и приговариваешь — «ну когда же, когда же, когда же начнутся массовые расстрелы?» — нимало не опасаясь, что эти слова кто-нибудь вдруг да примет всерьёз, и тебя возьмут да поволокут к стенке. Собственно, одно из важнейших прав, в борьбе за которое тусовка готова порвать кого угодно — это право на заведомо безответственное словоговорение (таратита-таратута). Оно для них всех — синоним свободы. А я говорю: в гробу я видал такую свободу.

Путин-Путин-Путин. Путин-Путин.