Два мира — два контекста

Летом 2011 я развлекался составлением сводной таблицы изменений контекстов «пропагандистского фронта» по линии Россия-Запад от позднебрежневских времен до наших дней. Случайно наткнулся на этот документ в архиве сегодня. Подумал, раз опять новая эпоха, то надо бы и дописать… но этот новейший shift пока не понимаю.

Холодная война

Мы: марксистская концепция общества. Классовая борьба+ невозможность войны с Западом = мирное сосуществование систем. Ставка: постепенное вытеснение капитализма социализмом, как более прогрессивной бесклассовой общественной моделью. Методы — мирная экспансия посредством расширения круга просоциалистических стран в «третьем мире»; на фоне технологической и экономической гонки. Собственно на Западе — ставка на меньшинства, низшие классы, глобальную левую.

Они: веберианская концепция общества. Классов больше, чем два. Средний класс — сообщество дезертиров с фронта классовой борьбы между эксплуататорами и эксплуатируемыми. Признание факта существования «нового» класса = сдаче антагонистической марксистской модели. Ставка —  социальное расслоение в соцстранах, вычленение элит и сдача этими элитами бесклассовой модели (в обмен на легализацию собственного элитного статуса); «первородство в обмен на похлебку». Методы — вынос производств в «третий мир» (как способ выдачи входного билета в глобальную экономику) и сокращение доли рабочего класса у себя, создание и раскрутка хозяйственного фантома «новой экономики» как инкубатора социального фантома «среднего класса». Ценностная институализация «среднего класса» как модельного «потребляющего сообщества». Форсаж коммуникативной машины потребительского стимулирования, превращение рынка в инструмент пропаганды.

Перестройка

Мы: сдача милитаристской рамки «противостояния систем». Попытка демилитаризации конкуренции систем (со снижением издержек военно-технической гонки), с заменой ее чем-то вроде мирового правительства (ялтинского типа). Попытка конверсии научно-технического и производственного потенциала советского ВПК и военной науки в инструмент рыночной конкуренции. параллельно — попытка структурной реформы своей системы в целях повышения ее экономической эффективности и ускорения темпов развития. По ходу этой реформы — сдача принципа полного огосударствления средств производства — и, тем самым, идеи бесклассового общества. Легализация богатства как механизма стимулирования экономической активности, собственности как механизма ответственности (взамен соответственно идеологии и репрессивной системы в том и другом случае). демократия как инструмент слома идеологической монополии компартии. Распад системы вследствие несовместимости с этим набором новых вводных.

Они: идея мира без границ как тотальной победы Запада. Не перемирие с социализмом, а его капитуляция. «Конец истории». Не снятие барьеров, а переход «их всех» по одному «на нашу сторону». Распад СССР как финальная точка этого процесса колонизации территорий бывшего противника. Попытка осмыслить однополярный мир, либо обнаружить новые линии разломов (Хантингтон). Революция в коммуникациях как техногенная  первопричина доминирования «открытого общества» над любыми типами «закрытых» (версия победы в ХВ). Экспансия консьюмеристского агитпропа на территорию б.соцстран.

Идеологический контекст 90-х

Мы: логика и этика борьбы за выживание в хаосе распада. Отсюда — эффективность как универсальная ценность, первичная к прочим. Заимствование любых чужих моделей оправдывается эффективностью: раз где-то работает, значит, сработает и у нас. Единственный табуированный источник моделей — собственный опыт, апелляции к которому рассматриваются как преступление. Борьба за необратимость новых принципов- открытости, частной сосбвтенности и т.д. — с апогеем в 96, оформленная как победа реформистов над реваншистами. Поиск корректной формы сдачи демократии как несовместимой с задачами эффективного кризисного управления. Нахождение паллиативной формы ограничения демократии посредством манипулятивных коммуникационных технологий. Институализация олигархической медиакратии (консенсус предвыборного штаба Ельцина-96). Появление модели «партии власти» (как дедидеологизированного политического отстойника для бюрократии, «третьей силы» в противостоянии реформистов и реваншистов), конкуренция проектов «партии власти» (ВР — ДВР — НДР — ОВР — «Единство»). Победа этой «третьей силы» над обеими «старыми» идеологиями (реформизм-реваншизм), с акцепцией элементов и того, и другого.

Они: поиск нового врага (вследствие выявившейся неготовности к внезапному исчезновению старого). Нахождение его в форме «маленького зла» (в тиражировании модели Ирака-91). Попытки отстройки экономической экспансии на новые б.соц.территории методом проб и ошибок. Политика коррумпирования элит периферии — в форме обмена финансовой помощи на политические выгоды. Интеграция осколков соцлагеря в политические и военные структуры — ЕС, НАТО и др. Мягкая политическая поддержка тлеющих конфликтов на нашей территории. Поиск новых идейных оснований западной гегемонии — набор неудачных версий. Распад «Запада» на США и ЕС, пик могущества США-гегемона. Ставка на новый виток прогресса — интернет, доткомы, новые глобальные медиа. Отработка форм использования третьего сектора («структур гражданского общества») как инструмента влияния на периферийные режимы; грантопроводящие потоки.

Идеологический контекст 2000-2005

Мы:

• Трансформация олигархической медиакратии в государственную («национализация медиакратии»)
• Моральный запрет на приватизацию государства (символически оформленный «делом ЮКОСа» и равноудалением олигархов)
• Преодоление процессов территориального распада посредством утверждения ценности единства государства в качестве одной из базовых для социума
• Консолидация всех версий «партий власти» в единую организационную форму (ЕР)
• Реабилитация идеи права на самостоятельную внешнюю политику (право иметь врагов)
• Акцепция доктрины «среднего класса» как политического гаранта стабильности системы в условиях имущественного неравенства (импорт модели)
• Частичное восстановление модели социального государства как иструмента перераспределения доходов внутри общества (мягкая модель сглаживания вместо жесткой модели выравнивания)
• Расплата по прошлым долгам, новая проектная политика госрасходов
• Начало войны за «третий сектор» (гражданский форум, социальные форумы), попытка «перевербовки» актива НКО

Они:

• Формирование доктрины «Оси зла» (реперная точка — 9/11), «антитеррористическая коалиция» (для нас означающая снижение уровня политической поддержки исламистского сепаратизма)
• Идеология универсальных демократических стандартов (и самих себя как системы их пропаганды/продвижения/контроля)
• Разочарование в ценностях «новой НТР» (обвал доткомов); «реализм» в экономике как программа возврата инвестиционного капитала в традиционные сектора (сырье, недвижимость, автопром и т.д.)
• Попытка снижения издержек по внешнеполитическому контуру — посредством перехода от экономических механизмов влияния (кредиты МВФ) к политическим (замена режимов). Отработка модели «цветных революций» (Сербия, Грузия).
• Постепенный возврат к образу России как квази-недо-СССР (в форме предложения нам «поизображать врага на полставки»), в целях решения собственных внутриполитических задач
• Поиск внутренней альтернативы цинизму политпрагматиков

Контекст 2005-2008

Мы

• Реабилитация «права государства на идеологию» (как продолжение реабилитации идеи государственности)
• Возникновение «суверенной демократии» — как ответа на идею универсальных демократических стандартов
• Партизация идеологии: привязка «суверенной демократии» к «партии власти» (феномен нынешней ЕР)
• Провозглашение права на разнообразие институциональных моделей демократии, «русской политической культуры»
• Оформление нового внутрироссийского противостояния — «суверенное» (критикуемого как неполценное или имитационное) против «универсального» (критикуемое как чужое или как неэффективное в наших условиях)
• Преодоление «манипулятивного фетишизма»: от виртуальных политических проектов к массовым партийным и общественным структурам; поражение «виртуалки» в ходе кампании 2007-08
• Разворачивание войны за третий сектор в институциональные формы: Совет по правам человека, ОПРФ и т.д. Возникновение «двух версий» гражданского общества — глобалистской и национальной
• «Молодежная политика»: разворачивание борьбы за «улицу» внутри поколения 1975-91 г.р., в контексте цветных технологий
• Выход на проблему невозможности продолжения экстенсивной модели роста и необходимость качественных изменений экономики, диверсификации, ухода от сырьевой зависимости, поиск парадигмы экон.развития, появление стратегии-2020

Они

• Тиражирование модели «цветных революций»
• Попытки отстроить на фундаменте посторанжистских режимов «альтернативу» Путину (как внешне-, так и внутриполитическую для России), поддержка альянсов таких режимов — ГУАМ
• Усиление внешнеполитического давления на Россию, «стратегия сдерживания» и частичной изоляции, активизация инструментов гуманитарного давления («рейтинги свобод», «рейтинги коррупции», Литвиненко-Политковская и т.д.)
• Критика российской политической системы, мер по ее совершенствованию как заведомо антидемократических
• Параллельно — поиск более мягких риторических форм, проблематизация американского гегемонизма по собственным основаниям, внутриполитическое (а далее и экономическое) банкротство бушизма, возникновение феномена Обамы
• Финансовый кризис как мощнейший толчок ревизии актуального идеологического и политического инструментария глобального доминирования
• Фоновое усиление новых тем пропаганды и влияния — экология, глобальная безопасность, копирайт, прайваси, права меньшинств и т.д.

2008-2011

Мы

• Модернизация как новая мантра
• Инновации как попытка отказа от исключительной установки на копирование чужих моделей
• Политреформа вглубь: простройка полит- и партсистемы на региональный и местный уровни
• Электронная демократия: технологическое перевооружение госаппарата как способ модернизации аппаратного мышления
• Мобилизация альтернативы на участие в решении государственных задач, оформленная как мягкая демократизация и облегчение правил (появление “придворных” оппозиционеров новой формации — “Синдеева”)
• Две оппозиции: системная (парламентские партии) и несистемная («несогласные»), конкуренция между ними за знамя протеста
• Тандем как первая в истории попытка полицентризма власти, уход от моноцентрической модели, трудная (провалившаяся) адаптация аппарата к этому
• Антикоррупционный и антибюрократический запрос как социальный мейнстрим, поиск концептуальных форм его политической обработки: Лужков, закон о полиции и т.д.
• Запрос на кадровое обновление элиты как систему, конкуренция кадровых систем (успех модели ротации региональных руководителей)

Они:

• Перезагрузка
• Интеграция России во внешние системы (ВТО)
• Моральный запрет на разговор с позиций силы, мачизм и бушизм (т.е. косвенно и на путинизм)
• Попытки разводки тандема (пробивка Медведева «на слабо», презентация его в качестве марионетки Путина, “Дима, уволь Вову”)
• Игра на стороне несогласных в их борьбе за монополию на протест
• Работа с элитарными формами диссента — гламур, хипстеры, global russians