Буржуазия и коммутерия

Выборы в Москве и в Подмосковье — диалог власти с двумя очень разными сообществами «средних» — столичным и пригородным.

Про столичное все более-менее понятно. Буржуазия описана на протяжении последних двух веков во всех подробностях и со всех возможных точек зрения. «Общецивилизационные процессы — урбанизация, развитие наук и искусств, рост сферы услуг — приводят к тому, что у части наименее обеспеченной, лишённой средств производства буржуазной прослойки, живущей только на доходы от частной продажи результатов своего труда — т. н. мелкой буржуазии — постепенно формируются самостоятельные от крупной буржуазии политические интересы, которые направлены уже против нового, капиталистического строя. (источник)» Ну и привет, Болотная.

Но то — столичная мелкая буржуазия, кою сейчас, в особенности ее богемную маргиналию, модно стало именовать «креаклами». Там понятна линия коммуникативной контратаки системы: Капков, гей-гайд-парки-парады, велодорожки, стилистический апгрейд, короче, «городская повестка» во всех ее разновидностях. Все-таки главное в самосознании и политической самоидентификации буржуазии — это bourg, о чем никогда не следует забывать.

А вот в Подмосковье о буржуазии «в чистом виде» говорить уже не приходится. Да, имущественно это практически тот же «городской средний класс», но уклад жизни радикально другой. Подмосковные средние — тоже «понаехавшие», но уже купившие себе квартиру (не снимающие, не унаследовавшие и т.д.). Но главное даже не статус собственности, а распределение свободного времени.

Понятно же, что за «политическое» в классическом буржуа отвечает именно праздность. Так вот: у «подмосковных средних» времени на нее практически нет: его полностью сжирает транспорт, в котором они проводят по три-четыре часа в сутки по дороге с работы и на работу. У городских эта праздность проходит в кафе, парках, на бульварах, площадях и в иных городских досуговых местах; у жителей пригорода таких нет: центровые места для них — «чужая территория», а у себя, в «спальном» Подмосковье, никакой урбанистики и джентрификации отродясь не водилось: многоэтажки, парковки, заборы и прочие прелести «раена», где человек, по сути, только спит.

Собственно, а буржуазия ли это? В собственном смысле — нет.

Для описания этого специфического слоя — жителей пригородов, с аналогичным «московскому среднему классу» уровнем доходов, но радикально другим сценарием жизнедеятельности, я предложил бы ввести отдельный идентификатор. Если «городской средний класс» — это буржуазия, то пригородный — это, если угодно, «коммутерия».

Коммутер (англ. commuter) — владелец абонемента на тот или иной маршрут пригородного сообщения. Для жителей пригорода именно транспортная реальность — по сути и есть основная реальность их общественной жизни, место их столкновения с государством, социумом, рынком и т.д. У них своя квартира, они, как правило, работают в частных структурах, но между домом и работой — три-четыре-пять ежедневных часов «общественных пространств», будь то остановки автобусов и маршруток, парковки, пробки, транспортно-пересадочные узлы, расположенные вблизи них торговые центры, рынки и пункты общепита, наконец, сами электрички, поездка в которых давно уже превратилась в непрерывный рекламный ролик…

Власть для них — это в первую очередь качество дорог и систем организации транзита (включая плотность трафика, безопасность, комфорт, инфраструктуру и прочие показатели). Москвичи они по менталитету или жители Подмосковья? Не то и не другое: они как бы «между». Важны ли для них гражданские свободы? Наверное, да, но по-другому, чем у горожан — инфраструктура много ценнее. Кто они — «за» или «против»? Конечно, скорее «протестники»; их протест — сублимация накопленного раздражения в пробках, переполненных автобусах, вагонах, на остановках и т.д. Но их протест — «дайте качество», а не «дайте волю».

Все это гипотезы, пусть и на имеющемся под рукой эмпирическом материале. В поисках текстов, описывающих эту группу с социополитической стороны, я полез в американскую полит.литературу, и набрел там на текст Мэтью Ласситера «Великое Молчаливое Большинство» — о том, как Никсон побеждал благодаря опоре как раз на послевоенную субурбию; и что его знаменитая речь про Great Silent Majority была обращена именно к ним. Правда, американская субурбия — совсем другое, чем русский пригород: у нас многоэтажки, у них индивидуальные дома; у нас — все вперемешку, у них — строгое зонирование и имущественная сегрегация; правда, остальное — автомобилизация, гипермаркеты с киноплексами как основная форма семейного досуга выходного дня и т.п. — один в один.

Губернаторские выборы в Подмосковье, как и мэрские в Москве, покажут в том числе — насколько верна гипотеза о «коммутерии» как «пригородном» аналоге буржуазии, имеющем, тем не менее, свои уникальные отличительные особенности и свойства.