Несколько заметок по ходу чтения «Преданной революции» Троцкого

Зачем сейчас читать Троцкого? Затем, что он дает понимание «советского термидора» — а через это и «путинского термидора».

Неравенство — мощнейший стимул общественного развития, как перепад высот — источник энергии движения водных и воздушных потоков. Но это работает только при условии, если одновременно с неравенством работают и лифты — вверх и вниз.

В то время как основной задачей выживания именно верхнего слоя является закупорка лифтов для гарантирования собственного положения. Чем он и занимается, едва вновь оформившись после любого катаклизма. И поскольку ресурсы в его руках, рано или поздно он добивается результата, какие бы механизмы ротации ни закладывали в конструкцию отцы-основатели. А когда лифты жестко закупорены, общество становится кастовым, рабовладельческим и т.д. — общественная конструкция становится не просто жесткой, а хрупкой: и тут-то начинается уже пресловутая «классовая борьба».

Когда у каждого человека есть возможность индивидуального прыжка в верхнюю страту, он будет пытаться пробиться самостоятельно, и плевать хотел тогда на классовую солидарность; когда эта возможность низводится к иллюзорной или вовсе исчезает, тогда восстают уже сами «классы».

Соответственно, нужно охранять и неравенство (в определенных границах), и лифты — этим и хороша была в исторические времена американская утопия «общества равных возможностей»: да, у нас есть миллионеры и есть нищие, но каждый нищий имеет возможность и/или шанс стать миллионером. По мере того, как эта возможность (как показывают Мюррей и ко) становится иллюзорной, система застывает, каменеет. В точности так же, как она застывает и каменеет при любой уравниловке (как в современной Европе), где гибнут сами стимулы к борьбе за место наверху.

Судя по всему, Маркс-Энгельс и марксисты чего-то главного недопонимали в онтологии труда и, шире, в антропологии как таковой. Иначе б не рассказывали нам сказок про «освобожденный труд» ради собственного удовольствия. Эту теорию надо фиксить Хейзингой и Унамуно: у верблюда два горба. Опять же, рыночная конкуренция как субститут этой витальной борьбы, агона, войны между людьми. Ну или спорт. «Освобожденный труд для удовольствия» предполагает лишь, что люди будут бороться между собой в чем-то другом, но эта борьба не может быть менее жесткой, витальной, с предельными ставками — иначе деградация и гибель. «Жизнь — это борьба за жизнь».