В фаворе

Нас ведь не спрашивали, когда христианская церковь раскалывалась на Западную и Восточную. Когда Владимир в 988-м крестил Русь, это все было ещё единое Христианство. А летним днём 16 июля 1054 года, когда прямо в Святой Софии патриарх Керуларий и кардинал Гумберт принялись обзываться друг на друга нехорошими словами, какого-либо участия русских варваров в этой склоке хронистами не зафиксировано. Да и вряд ли могло быть: наши собственные отношения с Византией тогда были до того плохими, что Ярослав Владимирович Мудрый сподвигся даже, подобно предкам-язычникам, на полноценный набег на Константинополь с грабежом и всеми пирогами.

Предмет склоки между Гумбертом и Керуларием выглядит так, что решительно непонятно – как, и из-за этой-то хрени мы с тех пор уже почти тысячу лет разводим всю эту бодягу про Наш Особый Путь? «А у вас, латинян, попы бороды бреют, и потому на баб похожи». Ага, особенно если вспомнить, с какого момента римские папы взяли моду бриться. «А вы, греки, подобно манихеям, считаете квасное одушевлённым». Ну да, вам-то, тёмным, до вашего же Луи Пастера ещё восемь веков топать. И всё в таком духе.

Так что нам, русским людям, свой осознанный выбор в пользу именно Восточной версии христианства пришлось делать сильно позже. Уже после разграбления крестоносцами Константинополя, уже после Чингисхана и Батыева нашествия, когда встал вопрос о единстве христианского мира в борьбе с «нехристями».

Тут было два поворотных момента. Один – в XIII веке, когда А.Я.Невский отказался (в отличие от Даниила Галицкого, в отличие от собственных отца и брата) от присланной из Рима короны и предпочёл строить свои собственные отношения с Ордой. Ну, тут понятно – у него к тому времени за плечами уже были съёмки в известной картине Эйзенштейна, так что он примерно знал, чего стоят эти калининградские реконструкторы с дырявыми ведрами на головах. Но это был сугубо политический выбор.

Время выбора религиозно-богословского пришло ещё позже – в XIV-м, когда до Руси докатился известный византийский богословский спор между Варлаамом и Паламой.

Спор, вроде бы, был о вещи совсем отвлечённо-мистической, но политические выводы из позиций сторон не замедлили обнаружиться. Варлаам настаивал на принципиальной возможности рационального, умозрительного постижения Бога человеком; Палама же говорил о том, что кроме разума, нужно ещё кое-что – и вот здесь-то появляются на арене «исихии», «тонкие энергии», «Фаворский свет».

Политический разворот состоял в том, что если к Богу можно дойти одним лишь умом, то зря, выходит, мы побили горшки с Римом – надо договариваться, восстанавливать единое тело расколотого греко-римского рационализма. Но если нет, если нужна ещё обязательно вот эта неуловимая, непонятная умом «благодать» — тогда, извините, мы вам не Запад. Мы – наследники эллинистического синтеза «западного» рационализма с «восточной» мистикой, мы сами по себе.

Митрополит Алексий, случайно оказавшийся в Константинополе как раз в разгар всех этих прений учёных старцев, закинул, когда вернулся, эту тему и в наш родной колхоз. И наши лучшие умы – в первую очередь, Сергий Радонежский – конечно же, выбрали Фаворский Свет. Ну не доверяли русские люди идее всемогущества разума. И сейчас, в общем-то, не очень-то доверяют. Даже при коммунизме, кажется, не до конца прониклись. Что уж говорить про нынешние времена.

В этом смысле Преображение – особый для нас праздник. Не только в том смысле, что именно в этот день 23 года назад мы начали поминальную тризну по самой масштабной в мировой истории попытке насаждения ценностей рационализма в одной отдельно взятой стране. Но ещё и в том, что яблоки как раз поспели – Яблочный Спас. Привет братьям-полякам. Яблоко, как мы знаем из Библии, из Илиады, а также с задней стенки наших телефонов и планшетов — особый фрукт, который о том, что некоторых вещей лучше всё-таки не знать. Да, мистер Сноуден?

Так что с праздником.