«Бизнес-молодость»

Смотрю на развернувшийся после публикации в The Village шум по поводу «Бизнес-молодости» — в частности, на то, как Федоренко Михаил пытается их защищать у себя в фб. Пока инфовойну они скорее проигрывают — но в основном из-за своих же детских ошибок в жесткой пиар-ситуации. Потому что корреспондент «сельской нови» Полина Потапова копала, конечно, неглубоко — насколько смогла, настолько и копнула.

И тем не менее. Я все-таки более полугода возглавлял профильную госструктуру по поддержке молодых предпринимателей — РЦСМП, и в декабре 2013 номинировал основателей «Бизнес-Молодости» на премию «Молодежь России» в своей категории. Потому что, как бы к ним ни относиться, историю они сделали яркую. Особенно выигрышно она смотрится на фоне госпроекта «Ты-предприниматель», который заявляет те же цели, что и БМ, но работает за счет госбюджета и с весьма скромными показателями по эффективности (коллеги из Минэка не дадут соврать). Другое дело, что и в потоке прошедших БМ тоже на одного «удачника» приходятся сотни лузеров.

Можно долго разбирать, где в обоих случаях заканчиваются технологии и начинается разводилово, и какова массовая доля того и другого — тут флейм может длиться часами. Меня интересует не это. Я смотрю на эту сферу из логики интересов государства Российского и долгосрочных целей самого «тренингуемого» юношества.

Для родины картина такова. Предприниматель — это тот единственный субъект, который умеет создавать сам рабочие места, а не занимать уже имеющиеся. В условиях санкционной экономики эта компетенция приобретает вообще ключевое значение. По самым грубым прикидкам, если задача «майских указов» 2012 года по 25 миллионам новых рабочих мест еще не списана с повестки из-за крымнаша, это значит, что родине нужно будет откуда-то взять к 2020 году 1 миллион предпринимателей в дополнение к уже имеющимся.

В этом смысле что к БМ, что к ТП, что к другим подобным проектам вопросы по большому счету такие: а сколько и каких предпринимателей вы готовите для российской экономики — в месяц? в год? Сколько их еще нужно, таких компаний, чтобы выйти на чаемые 200 тысяч новых бизнесов в год? А сколько может потянуть рынок (ну или бюджет) — ведь дело-то недешевое? Почем выходит один вновь рождающийся предприниматель, если брать по совокупности затрат? Каков процент выживаемости тех, кто был подготовлен и открылся? И все в таком духе. Идя по этой цепочке, мы, в частности, выясним, что покамест выходит неоправданно дорого. Что рынку (в случае БМ), что бюджету (в случае ТП). И, значит, надо думать об удешевлении.

Что же до юношества, то ему не позавидуешь. Герой Майкла Дугласа из Wall Street 2, после выхода из тюрьмы пробавлявшийся (какое-то время, пока не украл 100 миллионов у собственной дочери) публичными лекциями, называл своих слушателей поколением трех «NO» — no job, no money, no future. Те, кто идут на тренинги БМ — это молодые люди 23-28, уже осознавшие, что полученное высшее образование (факультет менеджмента и маркетинга в заборостроительном институте, переименованном в 90-е в университет технологий и управления) не дает им никаких шансов ни на что, кроме как на роль продавца в салоне мобильной связи. И решаются на отчаянный рывок с надеждой выбиться-таки в люди. Ну а дальше — забег на выживание: сильнейшие прорываются к заветному «кайену», остальные — добро пожаловать в мир просроченных кредитов, антидепрессантов и дауншифтинга с тенденцией к бомжингу. При том дефиците людей, в особенности молодых, который наблюдается в отечестве, такие кадровые машины — нестерпимо затратное бремя, в масштабах небольшой локальной войны или ежегодной статистики ДТП. Но это тоже — к «цене вопроса», только уже не в деньгах, а в людях.

_____
Поскольку во всем этом пока сильно больше вопросов, чем ответов, позволю себе в этом месте немного философии.

Итак. Сказать «делать бизнес» — это еще ничего не сказать. Вопреки распространенному заблуждению, предприниматель сегодня — это не вайшья в традиционном понимании. Если уж брать индийские варны за точку отсчета, сейчас можно увидеть бизнесы, типологически относящиеся ко всем четырем основным «этажам».

Есть бизнесы «крестьянские» («шудровские»). Это такие бизнесы, где целеполаганием является простое выживание. Как у крестьянина: поле, ты его вспахал, засеял, горбатился на нем от зари до зари, в итоге там что-то выросло, ты часть продал, остальным кормишься зиму. По большому счету ни с кем не конкурируешь: твои соседи — такие же бедолаги с клочком земли, как и ты сам. Плохая погода («деловой климат») — неурожай, у всех дети пухнут с голоду. Хорошая погода — урожай, цены на ярмарке упали, сбыть урожай невозможно, он сгнивает в амбаре. Так и крутишься. Шиномонтаж, придорожный ресторанчик, студия йоги, овощная палатка — далее везде.

Есть бизнесы «торгово-ремесленные» («вайшья»), где цель — уже богатство и его внешние признаки. Продал-купил, там дешевле — тут дороже, сделал и выбросил на рынок редкий товар, удачно прихватил и сбыл партию контрафакта, там обманул, тут тебя обманули, но в целом по балансу нулей на счетах постепенно прибавляется. А вместе с ними и символов достатка: машин, домов, яхт, любовниц, жира на пузе. Таков в основном ритейл (кроме большого сетевого), производственные компании в формате «свечной заводик», разного рода посреднические и агентские структуры — вообще все, кто эксплуатирует рикардианский принцип Power of Scarcity.

Есть бизнесы «воинские» («кшатрийские» и «раджпутские»). Там главная цель — победа, контроль, власть. Таковы сети, борющиеся друг с другом за доли рынков; таковы крупные сырьевые, девелоперские, инфраструктурные компании; таковы Apple и McDonald’s, таковой в пределе была мегакорпорация СССР в ее послевоенном изводе. На этом «этаже» критически важным становится качество управления, культом — эффективность, и именно здесь возникает интенсивная «конверсия» с оборонной сферой, начиная от любимой менеджериатом книжки Сунь-Цзы и заканчивая системами корпоративной безопасности. Менеджер=чиновник=офицер; собственник — то же самое, что стратег или даже суверен.

Наконец, есть бизнесы «брахманские» — не знаю, как их корректно назвать по-русски. Это, как я понимаю, наивысший пилотаж. Здесь цель — это уже не «всех убью, один останусь», а то, чем и занимаются настоящие мудрецы — познание мира и человека. Соответственно, весь бизнес построен в режиме непрерывного эксперимента на реальности, с густой примесью шаманства. Таковы бизнесы Баффета или Сороса, таковы ведущие финансовые компании Уолл-Стрит и вся мировая машина R&D, из которой мы видим только находящийся на поверхности «венчурный» блок. Только на этом этаже возникают многомиллиардные заведомо невозвратные инвестиции (то, что с легкой руки Сергей Чернышев у нас в отечестве известно теперь как Impact Investing): в режиме эксперимента любая потеря — это тоже результат. Кстати, именно здесь и обитают те три с половиной маленьких бедных еврея, которые и есть, в сущности, вся мировая финансовая система.

Варны — это не касты в том смысле, что речь идет именно о самоощущении, а не о социальной «прописке». Иными словами, теоретически любой бизнес — и, соответственно, любой предприниматель — может постепенно мигрировать с этажа на этаж; но практически это происходит крайне редко, поскольку всякий такой переход для собственника означает изменить себя полностью, до основания — «умереть и заново родиться»; а на это способны очень и очень немногие.

Так вот, возвращаясь теперь к «Бизнес-Молодости». Эти ребята мотивируют свою аудиторию главным образом на богатство, причем в первую очередь на внешние его атрибуты — тачка, гаджет, часы, «потрать первые деньги на себя». Если еще более точно, то морковка — даже не заработанные миллионы, а селфи в «мазерати». И это очень мощный стимул, серфящий на волне разогнанного и ежедневно разгоняемого всеми каналами коммуникации потребительского вожделения.

С точки зрения варн все это — мотивация вайшья, «второго этажа». Но беда всех этих толп юных стартаперов в том, что они не прошли еще даже первой, «крестьянской» стадии. Иными словами, не научились искусству выживания — не в личном качестве, а именно как бизнес. Во многом поэтому среди тех, кто пытается прыгнуть сразу на второй этаж, не пройдя первого, такая высокая «смертность».
Радикальный переворот на рынке случится тогда, когда появится структура, которая не будет обещать быстрых миллионов, а вместо этого будет тупо и занудно учить тех, кто готов учиться, гарантированному выживанию. Когда это будет сделано, можно будет строить и второй, и третий этажи.

Насчет четвертого не знаю: наверное, за всю тысячелетнюю историю нашего отечества единственной структурой, претендовавшей именно на «брахманский» уровень и масштаб, был когда-то Коминтерн. Но вот именно в этом смысле немецко-фашистская Германия нас, к сожалению, как раз-таки победила.

Собственно, именно поэтому так трудно сейчас с Крымом, Донбассом etc. Брахманы «снаружи» двадцать с лишним лет методично засевали Украину деньгами, и вырастили целое поколение «Петровых», искренне считающих себя украинцами. Поэтому когда мы по-кшатрийски явились «отжимать свое», быстро обнаружилось, что отжимать-то уже и нечего. Это к тому, как «при прочих равных» философ настолько же сильнее воина, насколько воин — сильнее торговца, а торговец сильнее крестьянина.

Утереть сопли и учиться. Вот, если угодно, и эпиграф, и постскриптум ко всему вышеизложенному. И ко всем участникам процесса, как упомянутым, так и оставшимся за кадром.