Несколько отдельных соображений

Про эмоциональное впечатление от Путина на ВДНХ я отписал сразу по выходе, а вот смысловую составляющую собираю в голове уже третий день. Всё равно цельной картины пока не выходит. Поэтому несколько отдельных соображений.

1. Все темы, взятые на вооружение ОНФ, имеют потенциал политического давления на исполнительную власть — правительство, губернаторов, мэров, глав госкомпаний и т.д. Даже кажущиеся на первый взгляд нейтральными и невинными. Импортозамещение, например: это о том, как выходит активист ОНФ и говорит — «а что это вы тут корейские станки покупаете за госденьги, когда у нас во Владимире такие же производят? Да вы, батенька, родину не любите и президента не слушаетесь!» Я уж молчу про контроль госзакупок, бюджетных расходов или исполнения президентских поручений. Основной риск, как всегда, один: что эти ребята (публичные спикеры ОНФ) станут инструментом в чьих-то ещё руках — например, начнут брать коммерческие заказы против тех или иных губернаторов или министров. Но, с другой стороны, на губах статуи Ваала всегда должна быть свежая кровь; так что если не заказ — значит, план.

2. Путин ищет ходов, и сейчас его поиск сфокусирован в экономике. Даже когда он общался с активом ОНФ, было видно, что мысли его крутятся вокруг Минэка, про который он говорил с откровенной досадой и раздражением. Судя по всему, основной урок истории с Донбассом именно такой: отступить пришлось не потому, что боимся злую обаму, а потому, что не тянем по ресурсам ещё одну густонаселённую депрессивную территорию. Но в экономике основная развилка — и хочется, и колется: с одной стороны, в мантры насчёт «не лезть и не вмешиваться, пусть всё сделает невидимая рука» уже веры никакой не осталось, с другой — в качество работы руки «видимой» тоже никакой веры нет. И проблема вовсе не в том, что ресурсы ограничены — их всё равно сильно больше, чем понимания, что с ними можно сделать.

3. Касательно ситуации с перевооружением армии Путин постепенно начинает сталкиваться ровно с теми проблемами, о которых предупреждал Кудрин в своём известном демарше против этой программы: проблема даже не в дисбалансе бюджета, а в неготовности системы к качественному освоению столь масштабных вложений. Путинская претензия к Минэкономики, что они не в состоянии сформулировать критерии ценообразования на продукцию ОПК — маленький фрагмент этой проблемы: чтобы их сформулировать, надо уметь рассчитывать не только себестоимость изготовления продукции, но и, к примеру, издержки её эксплуатации и ремонта на длительный срок, а также последующей утилизации, чего ни одно оборонное предприятие сделать само точно не в состоянии. Для разгребания проблем с экономикой ОПК туда сейчас нужен целый призыв, а ситуация с кадрами там вполне катастрофическая. И, более того, с управленческими и финансовыми технологиями в этой сфере, где сейчас — заповедник древностей.

4. Наш главный враг — мы сами. Можно было бы не бояться ни санкций, ни угроз, ни «давления международного сообщества», если бы не ворох застарелых проблем у себя дома. Страшная агрессивная Россия — это не терминатор и не робокоп, а старый ржавый холодильник «ЗИЛ», грозно дребезжащий разболтанными деталями и искрящей прогнившей проводкой. В этом смысле внешний враг — не более чем alter ego наших внутренних проблем.
5. Применительно к теме внешнего врага — видно, что у Путина есть ощущение перебора с воинственной пропагандой. Не случаен его уважительный и даже комплиментарный спич про США на форуме ОНФ. Общаться с другими, учиться у других, пытаться объясниться, даже когда тебя в упор отказываются понимать — короче, ни в коей мере не закрываться от мира: то, с чем он приехал из Брисбена. Вместе с тем — «нас хотят не унизить, а подчинить»; под словом «нас» имеется в виду в том числе и он сам лично. То давление, которое сейчас оказывается, выглядит как буквальная реализация популярного (и всё чаще высказываемого) тезиса: уберите Путина, и всё станет как было. Я подозреваю, внутренняя задача у Путина сейчас ровно противоположная: чтобы, даже если его тем или иным способом «уберут», никогда и ни в каком случае не стало «как было». И это чем дальше, тем больше становится приоритетом.