К Посланию-2014

Предваряя послание Путина на фоне цифр в обменниках, не могу удержаться от замечания по поводу красоты исторического момента: для нас сегодня вопрос нашего выживания — это способность конвертировать наши «традиционные ценности» в современную стоимость.

Если на пальцах, общая теория выглядит так. Ценность — принципиально немонетизируемая, т.е. качественная (и, следовательно, чаще всего субъективная) форма отношения между человеком и любым предметом (явлением, процессом…). См. в рекламе «мастеркард»: покупки за карточку, а общение — «бесценно» (т.е. на самом деле только оно и ценно).

Капитализация как процесс есть не что иное, как конверсия субъективной ценности в объективную (т.е.рыночную) стоимость. Параллельно цепочкам добавленной стоимости в любом бизнес-контуре всегда есть цепочки создаваемой (или присваиваемой) ценности — собственно, они-то и создают капитализацию как таковую.

Именно поэтому, в частности, весь бизнес Ноготкова стоил 1$, за который и был в итоге продан: в нём отсутствовала ценность как таковая, т.е. качественное дифференцирующее отличие (грубо говоря, сеть Связного торгует так же, как любой средний-по-рынку салон сотовой связи, и ни один из элементов этой системы не имел качественного превосходства над этим «средостением»).

Ну, примерно так. «Вот женщина, которую я люблю больше всего на свете» — это ценность, личная и субъективная. «Вот женщина, переспать с ней — сто баксов в час» — это стоимость, безличная и объективная. Капитализацию создаёт не стоимость (изначальная, добавленная или какая угодно), а ценность; но такая ценность, которую удаётся без потерь «добавить» к цене.

Например, когда ты продаёшь кафе, стоящее на хорошем месте и обладающее засчёт этого более высокой проходимостью, ты продаешь ценность места, а прикрученная к нему машинка монетизации этой ценности (если машинка эта именно что «обычная») сама по себе стоит 1$. Если место, наоборот, заурядное, но поток всё равно хороший из-за оригинальной концепции или кухни, тогда ценность — в этой самой концепции, а всё остальное опять-таки стоит 1$. Любой бизнес, в котором всё от и до — «среднее по рынку», стоит 1$.

Фокус тут в самой природе рыночного обмена, который, как учит нас теоретический економикс, стремится к точке равновесия — то есть к такой, в которой оба участника считают сделку выгодной для себя. Но тем не менее через какое-то время вдруг выясняется, что все участники остались как и были в одних рваных штанах, а какой-то один тихой сапой превратился в богатенького буратино. Что произошло? — он сумел заложить в интегральную цену своих сделок (т.е.дотащить по цепочке до рынка) не только стоимость (себе-стоимость), но и ценность. Которая размещена либо в самой технологии продаж, либо в маркетинге, либо в производстве, либо в управлении, либо в особо качественном сырье — вообще где угодно. И она-то как раз и оказалась «капитализирована».

В благословенные нулевые годы популярны были попытки посчитать, какова же капитализация российской экономики в целом, если считать её за одну компанию.  «Эксперт», кажется, насчитал что-то около 33 триллионов долларов. Я же понимаю теперь, что (исходя из логики ценность/стоимость) начиная с 21 августа 1991 года и вплоть до 16 марта 2014-го эта цифра составляла 1 (прописью: один) доллар США. Как и бизнес Ноготкова, несмотря на все его размеры, обороты, бренды и модные фишки. Просто потому, что у нас всё, что ни есть, было «среднее по больнице».

И только сейчас, когда мы заявили ценность, у этой цифры появилась перспектива как-то измениться.

Другой вопрос — в какую именно сторону.

Но это теперь уже зависит от нас.