Лишние люди

Один коллега рассказывал тут как-то про очередной моногород, где на б.градообразующем предприятии после модернизации оборудования останется 400 рабочих мест взамен нынешних 4000. Соответственно, более 3,5 тысяч людей придется куда-то трудоустраивать… а куда?

Вот что я в связи с этим думаю.

Наша русская культура — изначально культура земледельческая, причем сформировавшаяся в зоне «рискованного земледелия» с регулярным голодом. Это сформировало довольно жесткую трудовую этику, краеугольный камень которой — «кто не работает, тот не ест». Мы с детства знаем, что каждый должен трудиться, чтобы трудом зарабатывать свой хлеб; мы с подозрением относимся к любому достатку, всякий раз спрашивая — какими трудами? У каждого из нас в голове есть свой список трудов «праведных», коими зарабатывать хорошо и правильно, и «неправедных», коими зарабатывать грешно и западло. И мы жили с этой картиной мира тысячи лет, начиная от совсем дальних пращуров и заканчивая прямыми бабушками-дедушками (у меня, скажем, трое из четверых — крестьяне, и только один — инженер).

При этом современный уровень развития технологий радикально сужает необходимость в труде как таковом. Спрос на «рабочие руки» еще есть, но он все время сокращается и будет продолжать сокращаться. А количество благ, создаваемых уже машинной цивилизацией, напротив, продолжит расти. Соответственно, как нас учили еще футурологи 60-х, будут расти те сектора, которые относятся скорее к перераспределению, чем к производству как таковому — торговля, услуги, наука и проч. В какой-то момент в этот процесс вмешался еще и фактор переноса производств в страны с дешевой рабсилой, но сейчас даже и у них будут проблемы — роботы работают все дешевле и все лучше, и нежные ручки малайзийских подростков больше не будут нужны для поклейки кроссовок или сборки гаджетов.

Короче говоря, цивилизация постепенно пришла к состоянию, когда работать могут немногие, и результатов их работы в общем-то хватает на то, чтобы обеспечить минимально пристойный уровень жизни всем остальным. А производить еще больше — значит все больше напрягать и без того истощенные ресурсы нашего маленького шарика, создавать затоваривание, демпинг на рынках, и мы так или иначе будем от этого уходить. Сверхпотребление и потребительскую гонку образца второй половины ХХ века будут потихоньку глушить, так что в моде будет всяческая умеренность и виртуальность (потреблять все меньше вещей и все больше ноликов и единичек цифрового контента), но голода и дефицита тоже не будет — нынешних мощностей с избытком хватает, чтобы накормить-одеть-обуть практически каждого.

Но то, что для других проблема только экономическая и отчасти социальная, для нас и нашего общества — еще и гигантский культурный вызов. Как быть с нашей трудовой этикой в прекрасном новом мире, где большинству людей предлагается по умолчанию ничего не делать, довольствоваться малым и жить в свое удовольствие — читать книжки, заниматься саморазвитием, общаться в соцсетях…. В русской картине мира такие люди считаются паразитами и бесполезными для общества — а тут того и гляди они и окажутся голосующим большинством.

Собственно, уже. Не менее половины существующих в стране рабочих мест при технологической модернизации можно было бы спокойно сократить без ущерба для результата (смотрел как-то таблицу по отраслям) — но это бы породило многомиллионную армию новых безработных, которых все равно пришлось бы кормить из бюджета, плюс бороться с понятной в таком случае фрустрацией — а тут люди как-никак что-то делают, получают за это деньги и чувствуют себя нужными и полезными.

«Развитие малого и среднего бизнеса» под этим углом начинает рассматриваться как одна из технологий безболезненной утилизации этого избыточного трудового ресурса. Под этим соусом подается больше тривиальная самозанятость, как правило даже частичная — люди, получается, при деле, имеют вполне достойный социальный статус («я — предприниматель») и какой-никакой доход. Ну и все проблемы с крестьянской моралью решены — я не иждивенец, у меня дело есть… Наиболее беззастенчивой формой такого трудоустройства является т.н.»социальное предпринимательство» — я буду добрые дела, а меня бюджет будет кормить, благо мне много не надо, я ж не ради прибыли… «Нация свободных агентов» по Пинку на поверку оказывается нацией социальных иждивенцев, живущих в конечном счете благодаря все той же нефтегазовой трубе, только оформлено это не как тотальный прием всех на работу в Газпром, а как частный и независимый бизнес, просто «поддерживаемый» государством в различных косвенных формах.

Вопрос в том, смогут ли потомки множества поколений русских тружеников смириться с этой ролью «лишних людей», которых кормят из жалости, и статусом наделяют тоже из жалости, а на самом деле главное, что от них требуется — жить тихо, скромно, заниматься чем-нибудь безобидным на дому и пялиться в экран цифрового девайса с юных лет до старости. И если не захотят смиряться — то что? Вот крымский сюжет — яркое свидетельство того, что бывает, когда периферийная страна начинает думать о себе слишком много, и ей показывают, где ее реальное место в этом новом раскладе. Мягко, без особого даже бряцания, но убедительно. Вот примерно так же будут показывать и всякому отдельному человеку или группе, которая почему-нибудь не согласится с этой ролью велфер-предпринимателей и захочет большего.

Возвращаясь к помянутому моногороду. Ну, в принципе, можно этих вчерашних работяг научить делать какую-нибудь чучу-мучу на дому и торговать ею друг с другом и с окрестностями. Больших барышей они на этом не сделают, но и люмпенами не станут — будут вполне себе уважаемыми бюргерами… Задача сложная, но реальная. Другое дело, что почему-то не вдохновляет.