Рабочий стол

Мысль 1 — про «Трудно быть богом» — непонятно, почему Румата, следуя логике последовательного исторического материализма, не пошел делать буржуазную революцию в Арканаре, а вместо этого поперся в аристократы. Ну а лавочники, в свою очередь, оставшись без прогрессора и с доном Рэбой за него, вместо нормальной буржуазной революции отчебучили зачем-то криптофашистскую. Двойка по истмату любимым писателям.

Мысль 2 — про Лахмана с его моделью «Капиталистов вопреки себе». У него получается, что никакой такой воспетой Марксом-Энгельсом замены отсталой феодальной элиты на прогрессивную капиталистическую в соответствующую эпоху не было. А просто шустрили в позднем средневековье всякие там генуэзцы, венецианцы и флорентийцы, которые рубили кэш на всяких вкусных темах до тех пор, пока тупые родовитые солдафоны из родовых замков не прочухали, наконец, как именно они это делают, и не выпилили этих итальяшек из всех вкусных тем, сев на них сами. А все эти «буржуазные революции», равно как и антииспанская движуха у германоязычных водоплавающих — больше про то, как бы так короля на плаху, а папу к маме, чтоб не мешали правильным пацанам бабло грести.

Мысль 3 — про Кордонского с этим его вечным нудением про сословия, языки и воров-бандитов-мафию. Там в подтексте метафоры — неотразимо бьющее в мозг советскому человеку трололо: советский человек, наивный читатель Ефремовых-Стругацких, думал, что вот он в самой передовой из стран мира своими руками творит будущее человечества, а тут приходит такой ехидный Симон и объясняет ему, что живет он в этого человечества каком-то дремучем прошлом, и даже до простой обычной «современности» ему как до Китая раком. В том числе и мозгами. На этой фрустрации бедного советского интеллигента и прирастает капитал Симона-мудреца и знатока того, Как Оно На Самом Деле.

Мысль 4 — про Кузьминова с этой его телегой, что главная проблема отечества в том, что народ-богоносец шибко образованный, больше, чем следовало бы. В сущности, нормальное такое высказывание неглупого и даже проницательного средневекового инквизитора про потенциальные риски распространения книгопечатания, за которым неизбежно воспоследует какая-нибудь хрень для Церкви — например, Реформация. Ну и действительно, еще никакого Лютера не было, а Пико и Савонарола во Флоренции уже гремели для Святого Престола отдаленными раскатами будущей грозы. «Бакалавриат» их с Ливановым, в переводе на средневековый язык — это про то, что простолюдины должны уметь хорошо ячмень сеять и шерсть прясть, а всякими там мировоззренческими абстракциями головы себе не забивать — на эту работу Святая Церковь есть, с орденом доминиканцев, он же институт гайдара.

Мысль 5 — про Маркса с его классами и Туллиев-Мариев, и чем классы отличаются, собственно, от сословий. В феодально-сословном мире статус — твой основной атрибут и первоисточник благ и возможностей; в «классовом» же (что древнеримского, что капиталистического по Марксу извода) твой основной атрибут — это твоя собственность. Она определяет и твой статус, и твое политическое положение, и ту социальную группу, в которую ты входишь. Еще раз: в феодальном мире сначала стулья, потом деньги — в капиталистическом сначала деньги, потом стулья.

Мысль 6, про Стратегии 2020-30, официозные ли, альтернативные ли. В постановке ТЗ пропущен важный момент — а есть ли сколь-нибудь осмысленная гипотеза, в какой именно точке истории мы вообще находимся? Куда идем, куда не хотим и чего боимся? Куда мы попали «после коммунизма»? А куда хотели? А куда хотим теперь? Напомню, что понятие «Средние Века» появилось у ренессансных авторов примерно в том контексте, в котором сейчас официозный агитпроп использует словосочетание «Проклятые 90-е»: вот, был великий СССР (великие античные Греция-Рим), потом набежали варвары и все испохабили, а мы теперь потихоньку собираем осколки и заново вспоминаем погребенные достижения прошлого. Леонардо там, Галилей, все дела.

Мысль 7, про Путина и путинизм. Понятно, что путинская система — это никакой не госкапитализм, а, конечно же, самый что ни на есть развитой феодализм, причем не эпохи раздробленности, а вполне себе уже эпохи абсолютизма — володинское «нет Путина — нет России» означает «государство — это он», как во времена Людовика XIV. Теоретически, именно из такой системы и должен родиться-вылупиться такой себе ранний капитализм с мануфактурами и морской торговлей, и обзавестись «по Веберу» собственной идеологией-религией а-ля Лютер-Кальвин. Соответственно, единственно возможный ход в неведомое «после», о котором пытался в последнее время пифийствовать Павловский, структурно должен напоминать то, что произошло с Европой в XVI-XVII вв. С разными в разной степени катастрофичности — кто-то был всем и стал ничем, кто-то наоборот, у кого-то были революции, у кого-то тридцатилетние войны, освободительные восстания, у кого-то была Руина и Смута, а кто-то, наоборот, стал Владычицей Морей и сформировал фундамент современной мировой торговли, промышленности и науки.

Есть еще несколько не менее важных кусочков, но теперь уже можно начинать пробовать какую-то сборку.