Институты для сложных случаев

Развитая политсистема — это в первую очередь институты, срабатывающие в «сложных» случаях.

Дело Сафронова. Статья о госизмене. Вполне можно прислушаться к аргументам служб о том, что дело секретное и потому процесс должен быть закрытым; пусть так. Но, учитывая беспрецедентность ситуации и возникший общественный резонанс, любая из оппозиционных партий могла бы, к примеру, потребовать запустить механизм парламентского расследования — пусть также в закрытом режиме. Собрали бы комиссию, службы бы рассказали ей без камер свою версию, Сафронов и его защита — свою, и комиссия выступила бы по итогу с официальным заявлением: изучив доводы и факты, мы пришли к выводу, что те правы, а эти нет. Суть дела также осталась бы в секрете для широкой публики, но доверия бы, безусловно, было больше.

У нас такое даже трудно представить. Депутаты не воспринимаются как люди, которым и вправду можно доверять сколь-нибудь серьезные гостайны (это вам, чай, не конституцию править, тут без сопливых). Механизм парламентского расследования вроде бы прописан, но по факту никогда не работал. Отношения думских политиков и партий с прессой известно какие. Со службами никто ссориться не хочет. Поэтому так не будет.

А будет как обычно: хайп и пикеты по поводу преследований журналистов, казенные заявления, вялые попытки госагитпропа как-то замять тему, бесконечные хождения генерал-патриотов и генерал-либералов в те или иные приемные с просьбой порешать вопрос, пресс-секретари служб с чугунными лицами на камеры, вбросы всяких версий и домыслов. И полное впечатление снаружи каких-то мутных разборок начальников, в которые как-то затесался и Сафронов, за что, по общему мнению тусовки, и пострадал. И в общем так было всегда, дело житейское. Но это, собственно, и есть та самая архаика.