Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
У меня сложные отношения с шахматами. Отец играл очень неплохо, имел первый разряд, а его лучший друг был даже КМС, при этом играли они на равных. Они были из тех самых советских людей, которые ходили в парки и играли там в шахматы за столиками, иногда дни напролёт. Разумеется, я тоже иногда ходил. И правилам игры научился чуть ли не раньше, чем буквам алфавита. Часто играл с отцом — он терпеливо мне поддавался и объяснял ошибки. В школьном возрасте пошёл в шахматный кружок — но поскольку это был чуть ли не десятый кружок из тех, в которые я тогда вообще ходил, и точно не самый любимый, больших успехов там не сделал.
Папа даже подарил мне как-то классе в третьем книжку Бронштейна «Самоучитель шахматной игры» — но там как пошли какие-то дебри про дебютные стратегии, так я и понял в те годы, что ниасилю. Вообще, хорошо помню, на чем сломался мой рост как шахматиста — на двух вещах. Во-первых, на неспособности запомнить все эти многочисленные классические дебюты — испанская там защита, итальянская, староиндийская и прочий «каро-канн». И во-вторых, на дефиците воображения — читать шахматную нотацию я научился, а представлять в уме доску для анализа партий не мог, и всякий раз мне надо было фигуры ставить, чтобы понять, что там было в партии. Понятно, что это тренируется, но я был и есть ленивый.
В общем, шахматист из меня вышел посредственный — куда как слабее отца. Он даже за полгода до своей смерти, уже с трудом передвигавшийся и говоривший, обыгрывал меня влёгкую, чисто на классе. И, кажется, немного расстраивался, что в этом вопросе сын вообще и близко его не догнал.
Когда я начал играть в Го, шахматная выучка, тем не менее, мне довольно сильно помогла — и в то же время, будучи весьма поверхностной, не испортила своими шаблонами. В Го у меня получалось (да и сейчас получается) куда как получше — уровень 1 кю это примерно и есть как перворазрядник в шахматах (если считать, что даны — это мастера, а про-даны — гроссмейстеры). Но Го — это все-таки для наших палестин экзотика, а вот русская/советская шахматная традиция — это да…
И вот про историю я как раз читать очень любил. Я знал про всех чемпионов, про многолетнюю борьбу Чигорина со Стейницем, проигранную им в итоге; про победу Ласкера над Стейницем, Капабланки над Ласкером и Алехина над Капабланкой; про эпические битвы Ботвинник-Бронштейн, Петросян-Спасский, Спасский-Фишер, Карпов-Корчной и, конечно же, Карпов-Каспаров, благо последняя разворачивалась совсем уже на моих глазах — решающая часть проходила в зале Чайковского, в трёх минутах ходьбы от нашего дома, и у входа все время толпились шахматные мужики, ожесточённо обсуждавшие их очередную ничью.
Даже будучи на Кубе, в гостях у одного из своих друзей я обнаружил какую-то местную книжку про Капабланку — и два дня были потеряны — пока не прочитал ее, мучаясь со словарем, не нужны были ни пляжи, ни мохито.
С полгода назад, хотя почти не смотрю никакие сериалы, таки посмотрел queen’s gambit — и, более того, разобрал потом на компьютере ту самую партию, которую нам показали в кульминационном финале, прочитав в интернете комментарии специалистов. Оказалось, что это какая-то вполне реальная партия Иванчука начала 90-х, но только та партия в жизни как раз и закончилась вничью, однако Каспаров, консультировавший авторов сериала, увидел в ней пропущенный игроками красивый вариант победы за белых ферзевым гамбитом, и вот таким способом показал этот вариант в сериале. Ну, респект ему.
С Каспаровым, как и с Карповым, я знаком, но, что называется, очень по-разному. С Карповым мы оказались вместе в самом первом составе Общественной палаты в 2006 году, а потом регулярно пересекались уже в период его депутатства в Госдуме — понятное дело, это были рабочие коммуникации и не про шахматы )) Его я всегда уважал в обоих ипостасях — и как шахматиста, и как функционера режима. В том числе и за все то, за что его не любят нелюбители этого самого режима.
С Каспаровым — тоже «по политике»: после знаменитого эпизода, когда какой-то нашист, подписав у него доску, ударил его этой доской по голове, он читал публичную лекцию в клубе Билингва. И один из друзей, вообще ни разу не прокремлевских взглядов человек, из чистого озорства предложил флешмоб: прийти туда на лекцию группой товарищей, сесть в первом ряду и каждому держать в руках по шахматной доске. Сейчас я бы так не сделал, конечно — такой глуповатый и непонятно зачем нужный троллинг. Но что было — то было: повеселились, глядя на то, как Гарри Кимович всю лекцию поминутно оглядывается на охранника, стоявшего за спиной.
Вообще, вспоминая, я к тогдашней попытке похода Каспарова в оппозиционную политику отношусь совсем уже по-философски. Его учитель Ботвинник тоже ведь пытался поучаствовать в делах государства, написав еще в бытность действующим чемпионом мира какой-то трактат о переустройстве советской экономики и отправив его вождям — получил в ответ только сравнительно легкую по тогдашним суровым временам нахлобучку за мелкобуржуазный уклон мышления. И, думаю, ему ведь, с его установкой, что шахматы это больше чем игра или спорт, что это некая продвинутая техника мышления, потенциально полезная для различных областей народного хозяйства, было очень обидно, когда его вот так пинком отправили обратно к ферзям и слонам. Точно так же и Каспаров, привыкший быть чемпионом и победителем, почему-то думал, что этот опыт, а равно и интеллект (ну, шахматы же!) ему пригодится в борьбе с путинским режимом — представляю, как ему было обидно, когда взошла звезда Навального, и как-то сразу стало ясно, что для этого дела нужен скорее вот такой, чем как он. И тоже ведь вернулся в итоге к ферзям и слонам.
Сложнее это как-то работает, тоньше. Да, «шахматный» стиль мышления — полезный скилл для политиков и государственных деятелей. Но, например, и умение держать лицо на пресс-конференциях, особенно когда приходится говорить заведомую неправду — тоже очень полезный скилл; а этому на шахматных кружках не учат. И более того: умение выстраивать отношения с разными людьми, от соратников до врагов (да, с врагами тоже надо строить отношения) — пожалуй, даже более важный для этого дела скилл, чем «шахматная» комбинаторика; а как и где этому можно научиться, если ты полжизни провёл за доской с деревянными фигурами?
Карпов сказал в одном из интервью интересную вещь. Его спросили — ненавидели ли вы своих соперников, с которыми боролись за шахматной доской? И он ответил: в советских шахматах есть как бы две традиции. Одна — восходящая к Ботвиннику — предписывает всячески накручивать в себе эдакую почти животную ненависть к сопернику, и только так можно выигрывать. И вторая — что тут должна работать высокая спортивная этика: за доской — соперники, вне ее — добрые друзья и коллеги. И вот он из вторых.
Думая об этом, я поставил рядом два известных мне «объекта»: того Анатолия Евгеньевича, которого я знаю лично, и того великого шахматиста Карпова, которого знает весь мир и чьи партии изучали сотни тысяч людей. Великому шахматисту Карпову очень трудно было дожимать. Тому же Корчному в Багио он едва не проиграл, хотя и начал с серии побед, а потом очень долго не мог одержать последнюю-решающую. Ну а их эпопея с Каспаровым — это же вообще обидно донельзя: Каспаров «висел на флажке» после пяти поражений, и тут началась эта изнурительная серия ничьих, где дальше уже вопрос был в том, кто кого умотает физически. А в том Анатолии Евгеньевиче, которого я знаю, опять-таки нет вот этой способности злиться, ненавидеть, вести войну на уничтожение — он и в жизни достаточно компромиссный, мягкий человек, хотя, конечно, очень опытный и прекрасно понимающий пространство аппаратных интриг функционер «системы».
И стиль игры у каждого из этих двоих все-таки очень сильно несёт отпечаток их личностей. Карпов — выдающийся мастер именно позиционной игры, такой вязкой борьбы за более выгодное расположение фигур. Каспаров — гений просчёта комбинаций, способный увидеть победный вариант в тех самых вязких позициях и нанести внезапный разящий удар. Да, я конечно же читал его книгу «Мои великие предшественники» — она в той же степени о нем самом, как и о них. И вот Каспарову наоборот «дожимать» и «размазывать» на доске было вообще легко — если он таки видел победу, он побеждал.
И вот я сегодня вечером случайно наткнулся в Ютубе на трансляцию третьей партии идущего сейчас в Дубае матча Карлсен — Непомнящий, с комментарием Иванчука. Посмотрел по такому случаю и первые две. Про Непомнящего много писали, что это примерно типа новый Таль — «если он тебе пожертвовал ладью, значит пора сдаваться». Мне явно не хватает того самого «шахматного образования», чтобы судить про это компетентно, но из того, что я на своём уровне понял из самих партий и у комментаторов — там за столом сидят два таких позиционных бойца, и тот же Ян уже второй раз играет белыми испанскую партию на ничью. А седой ветеран Иванчук, сидя у себя во Львове перед экраном, со скучающим видом предсказывает ходы обоих и каждый раз оказывается точен в прогнозах — но больше травит байки про былые годы, так как партию ему обсуждать не особо интересно.
Я могу быть сто раз неправ и вообще это впечатление дилетанта, но я сейчас как бы и не о шахматах. Эти двое ребят, когда-то игравших друг с другом еще на чемпионате мира среди мальчиков до 12 лет — они как друг к другу-то относятся? Они за что борются, кроме призового фонда? И с кем? Как вообще у современных гроссмейстеров, выросших с детства в реальности, где компьютер уже победил Каспарова и точно способен победить любого из них, устроена амбиция и ощущение борьбы? Когда больше нет «противостояния систем», нет никакого контекста и подтекста, нет противостояния шахматных школ или стилей, а есть просто персональная пузомерка — кто лучше считает и меньше ошибается? Жестко говоря — во что они вообще играют?
Иными словами: что будет написано об этом матче в книге по истории борьбы за чемпионство спустя лет двадцать-тридцать, вроде тех, которые я когда-то читал про Алехина, Спасского или даже про Шорта? Что это все — просто такой изысканный способ для председателя ФИДЕ А.В.Дворковича с умным видом и не за свой счёт провести ноябрь и декабрь в отеле Бурж Халифа в Дубае?
Хочу понять.
