Новое

Дрон как инструмент практической философии

Тезисы лекции в Клубе мышления 20.12.22

  1. Термин «беспилотник» — в основном неверный по отношению к сегодняшним дронам. У дрона, как правило, есть внешний пилот, управляющий им с пульта. По-настоящему «беспилотником» он станет тогда, когда будет управляться алгоритмом, вообще без управления в режиме реального времени со стороны человека. 
  2. Наступление эпохи дронов — хороший повод подумать о том, как вообще устроен «шаг прогресса». Уникальность вида homo sapiens — в способности производить орудия; по заведённой с Энгельса привычке все говорят «орудия труда», но я продолжаю настаивать, что человека сделала человеком война, а не труд. И самые первые археологически достоверные «орудия» — это скорее «оружие». 
  3. Шаг прогресса всегда один и тот же — со времён раннего палеолита до наших дней. Сначала человек делает что-то самим собой — руками, ногами, зубами, глазами… Дальше он создаёт инструмент — продолжение тела, максимизирующее возможности действия, но это ещё полшага. Шаг — это когда он исключает себя из процесса полностью, превращая орудие в автомат, который делает то же самое по заданному алгоритму, уже вообще без участия человека, высвобождая время, силы и внимание для чего-то другого. Заменяет свою мускульную силу сначала на мускульную силу животных, потом на энергию пара, ДВС, электричества и так далее. Строит систему автономного управления. Добивается того, чтобы всё работало само, без его участия, экономя не только силы, но и внимание — оно дефицитно, оно нужно ему для другого.
  4. Одна из важных внутренних установок прогресса — преодоление физических ограничений биологического тела. У тела есть, к примеру, физические пределы скорости самостоятельного передвижения в пространстве — и человек строит машину, которая перемещает тело вообще без его участия. У тела есть пределы скорости реакций — и человек строит машину, которая реагирует быстрее. У человека есть пределы скорости обработки информации — и человек строит машину, которая обрабатывает её быстрее, чем он. Наконец, наше тело уязвимо и капризно, оно не приспособлено толком ни к какому другому способу существования, кроме как нахождение на поверхности планеты Земля в условиях земной атмосферы и гравитации — и для действий в других средах (вода, воздух, безвоздушное космическое пространство) человек создаёт автоматы. Сказки иллюстрируют вектор: волшебные предметы, которые делают нечто без участия человека — от скатерти-самобранки до ковра-самолёта. 
  5. Главная проблема авиации до эпохи летающих дронов — не полёт тяжелее воздуха, а именно «нагрузка», «обременение» в виде человеческого тела. Оно тяжёлое, оно уязвимо, оно требует герметичной капсулы, оно гибнет в случае даже разгерметизации, не говоря падения и катастрофы. Но до недавнего времени оно было необходимо там как минимум для того, чтобы летающим аппаратом было кому управлять. Как только появились технологии внешнего или автономного управления — задача резко упростилась. 
  6. Наиболее показательна здесь история космонавтики. После полёта Гагарина человечество думало, что наступила эпоха пилотируемой космонавтики. Фантасты писали о покорении новых планет. В реальности же пилотируемая космонавтика так никуда по большому счёту и не сдвинулась — смешной реликт в виде МКС, где всё время что-то протекает. По-настоящему же прорыв произошёл в сфере беспилотной космонавтики — сейчас ближний космос насыщен десятками тысяч автоматов, изменивших нашу жизнь, это стало гигантской коммерческой индустрией и т.д. 
  7. Сегодня тело вообще объект репрессий; обладание им — стигма. Оно носит на себе вирусы (пришёл без маски — получай штраф), оно ест еду и пьёт воду (нагрузка на биосферу), тратит энергию (углеродный след), болеет (требует медицины), наконец, умирает. Задача перехода от человека к постчеловеку, который свободен от всех ограничений тела, стоит уже как практическая. Человек творит постчеловека прямо сейчас точно так же, как когда-то библейский Бог творил человека: по своему образу и подобию. Индустрия искусственного интеллекта с момента наступления эпохи нейросетей сконцентрировалась на изучении и копировании базовой архитектуры человеческого мозга. Человеческий разум ищет способа переноса на более надёжный, долговечный и дееспособный носитель, чем устаревшее биологическое тело. Сетевой мультиверс — лаборатория, в которой выращивается этот гомункул. 
  8. Кантовская гносеология строилась на постулате, что вся информация о мире получается нами от наших органов чувств — ровно тех пяти, которыми оснащён биологический человек. В первую очередь, конечно, зрения и слуха. По сути, главный вопрос, который задавал старик Кант — это вопрос о том, в какой степени мы вообще можем им доверять. В строительстве постчеловека одна из ключевых подзадач — это производство своей системы органов чувств, не завязанной, опять-таки, на ограничения старой биологической. Как минимум, кроме зрения (работающего в оптическом спектре и в строго определённом диапазоне освещения) подключаются другие спектры —в первую очередь инфракрасный, а кроме слуха — другие волновые диапазоны. Причём важнейшая часть технологии — прямой канал информации в мозг (или его кремниевый аналог), минуя «посредников» в виде биологического глаза или уха с их набором ограничений/искажений. 
  9. Пилотирование дрона в FPV-очках — впечатляющий опыт практической бестелесности. Куда более сильный, чем любая виртуальная реальность. Знакомые дроноводы проводили на полигоне такой эксперимент: человек поднимал дрон в режиме active track над своим автомобилем, надевал очки, садился за руль и пытался управлять машиной, видя перед собой глазами летящего над машиной дрона. Я сам прокручивал свои записанные ранее съёмки с дрона через очки, будучи сам в моменте в пассажирском самолёте, летящем на посадку в турбулентности — фиксировал, как сходит с ума вестибулярный аппарат. На что это похоже? На истории переживших клиническую смерть, и рассказывавшие об ощущениях, как душа отделяется от тела и видит его бездыханно лежащим поодаль. Но я видел и кое-что посильнее: съёмку с «Мавика», как в сумерках серией зажигательных снарядов обстреливают окоп, в котором сидит его оператор и, играя зумом на дроне, снимает собственную (несостоявшуюся, к счастью, ему повезло) гибель. Это был командир авиаразведки «Пятнашки» Пуштун, сейчас я закупаю ему дрон с тепловизором. 
  10. Пилотируя дрон в FPV-очках, ты на нынешнем уровне технологий можешь пользоваться только зрением. Тем не менее, даже его одного хватает для того, чтобы ощутить отождествление себя не со своим телом, а с «телом» летающего аппарата, находящегося в этот момент в воздухе. Я думаю, нейроинтерфейсы в самое ближайшее время позволят подключать и все остальные чувственные каналы — ты будешь нечто «слышать», «обонять», «осязать» и даже «ощущать вкус», наверное; причём не собой, а аппаратом, который ты пилотируешь. Но тот самый кантовский вопрос о возможности доверять всем этим органам чувств в данном примере становится совсем практическим — это будет вопрос о камерах, датчиках и алгоритмах обработки и интерпретации получаемой с них информации, которые некто проектирует и управляет ими. 
  11. Одна из технологий нынешней войны дронов — это FakeGPS, пытающийся обмануть систему по поводу текущей геопозиции дрона, подменив координаты. В свою очередь, нам приходится учить боевых пилотов летать вообще без спутников, в ATTI-режиме, ориентируясь только по камере, поскольку система GPS-позиционирования контролируется противником. Это аспект, которого Кант даже и представить не мог: оказывается, возможна ситуация, при которой «чувственному опыту» доверять нельзя по той простой причине, что, кроме тебя самого и познаваемой реальности, существует и действует ещё некий другой субъект («Другой», уже по Левинасу), целенаправленно искажающий «входящую информацию» на уровне твоих органов чувств, чтобы затруднить тебе процесс познания. 
  12. Но ведь ровно та же самая задача, например, у наркодилера, подсаживающего клиентов на героин. Героин, как известно, изменяет работу опиатных рецепторов таким образом, чтобы в отсутствие стимулятора периферийная нервная система непрерывно транслировала в мозг ощущение боли — что, собственно, и заставляет клиента бежать за следующей дозой. Причём вмешательство в работу органов чувств в данном случае происходит на биохимическом уровне — и именно поэтому так трудно потом вернуть организм к изначальной норме. И поэтому же так трудно «объяснить» находящемуся в состоянии героиновой ломки человеку, что «на самом деле» у него ничего не болит — у него всё болит именно что «на самом деле», и он может даже умереть от болевого шока. Кокаин действует иначе: он работает не с «системой боли», а, наоборот, с «системой счастья» — дофаминовым механизмом: блокируя вывод дофамина, он погружает мозг в состояние эйфории (дофамин не выводится и начинает быстро накапливаться), однако из-за этого природные «фабрики» дофамина в организме деградируют и в результате общий эмоциональный фон в отсутствие стимулятора снижается до перманентно-депрессивного. 
  13. Всё это — примеры «хакерского взлома» биологических механизмов нашего тела, на уровне основных законов его работы. Но небиологические каналы информации взламывать и искажать куда проще и легче; они ещё менее защищены и ещё более уязвимы. Даже на нынешнем уровне развития технологий легко заметить, как основной технологией манипуляции на популяционном масштабе стало формирование картины мира посредством информационного потока, регулярно (и абсолютно ритуально, т.е. в практическом отношении «непонятно зачем») потребляемого людьми. Современный человек уже радикально отличается от самого себя домедийной эпохи тем, что в балансе потребляемой им информации то, что он получает «с экрана», занимает всё бОльшую долю и приоритет относительно того, что он получает «своими глазами» (ушами, носом, языком, кожей и т.д.) Фокус его внимания и «точка сборки» мировоззрения всё больше смещается туда; «в реале» остаются лишь фоновые усилия по поддержанию жизнедеятельности. 
  14. Всё это ставит вопросы о ревизии всех трёх «кантовских» направлений — собственно «чистого разума», «практического разума» и, конечно, «способности суждения». Выясняется, что унаследованный нами из второго тысячелетия «гносеологический пакет» критически недостаточен для новой ситуации, в которой радикально изменилось прикладное содержание понятия «чувственный опыт», и под вопросом стоит даже представление о «субъекте» — это теперь нечто принципиально другое, чем добрый старый картезианский cogito. Похоже, мы — и двухсот лет не прошло! — вплотную подошли уже к практическому описанию гегелевского Zeitgeist’a в качестве «субъекта». 
  15. Но — в порядке косплея известного уже Марксова тезиса №11 о Фейербахе —почему-то по отношению к такому, мягко говоря, подозрительному «субъекту»… хочется не столько его «объяснить» или даже «изменить», сколько в первую очередь, чисто для профилактики, дать ему в морду. 
[fbcomments]

About Алексей Чадаев

Директор Института развития парламентаризма