Values

Юзер plojhar спрашивает по поводу «селигерского» цикла:

вот у Вас был некий инструмент политического воздействия, пусть слабого и опосредованного, но все же — притом не свалившийся с неба, а Вами же в каком-то смысле выпестованный — это самое «поколение» в лице «Наших» и прочих. Вы сам утверждаете, что у этого «поколения» единственная ценность — «Россия», а больше никаких ценностей нет. Интересно, почему Вы не предложили им _ценностной_ повестки — а только «технологическую». Как брать власть, как за нее бороться, что такое демократия, почему Каспаров плохой и т.д. — это все очень интересно и в этом нет заведомого вранья, но главный-то вопрос не раскрыт: а зачем этому поколению прорываться к власти, если у него ценностей нет? Что такое вообще эта «Россия» без ценностей, которая единственная у этого поколения общая с «Кремлём»? Что отличает это поколение от «Кремля», если Вы проводите такое размежевание (а проводите же, видно), и почему ему не становиться тогда автономным игроком без этой инициации «в борьбе с каспарышами»? Сейчас момент упущен, потому и пишу в прошедшем времени. Но Вам — самому — не обидно, что, имея такой ресурс, все силы вы истратили на борьбу с оранжевой угрозой — пока ресурс сам не стух?

Такая постановка вопросов провоцирует очень серьёзный ответ.

Наверное, есть только один программный текст, который хоть как-то может объяснить, почему я был так осторожен в разговоре о ценностях. Это та самая статья Гараджи «ВИА Град и Сталинград» — о судьбе уже не поколения 80-х, но моего собственного, нынешних 30-летних. Которая до сих пор вызывает столько эмоций у разных своих адресатов. Позволю себе её немножко процитировать:

Лютая ненависть к врагу — верховный инстинкт орудия мщения. Чего еще можно было бы ожидать от поколения, обнаружившего себя под ярмом прекрасных, признанных, кажется, уже всем миром ценностей, гнобящих витальную потребность в жестокости? Только лживость осталась в удел раздавленной воле моего поколения, которое не верит ни в Бога, ни в черта, и растрачивает свои силы на то, чтобы скрыть от стороннего взгляда трупные язвы телесного разложения. До отмщения ли ему, если оно талдычит вслед за врагом о холодном поражении?

Передо мной стоит задача рассказать о ценностях того поколения, которого нет и никогда не было. У него никто ничего не крал, и потому морализаторство здесь неуместно. Оно и себя не теряло, ибо ничто не прячется за куцей душой, лицемерно выдающей запросы плоти за метафизику ценностей.

Немножко расшифрую эзопов язык статьи, которую мы с Никитой придумывали, сидя с пивком в скверике на Болотной. Фрейдистский папа, которого съели в 91-м — это, конечно же, СССР, т.е. «режим» в его подлинном, прообразном смысле. Мама, которую отымели в 93-м — это Советская Власть, женская ипостась советского. «Изменники», основная мишень текста — это, в первую очередь, всевозможные тогдашние «консерваторы», крыловы-холмогоровы-ремизовы-межуевы-голышевы, которых мы обвинили в фальсификации ценностей. Но и вообще все те, кто пытается говорить с приходящими в жизнь поколениями на языке ценностей, которые не разделяет.

Понятно, что сегодня это смотрится как старые и во многом кухонные разборки. Плюс к тому мы сильно разошлись с Гараджей в оценке роли поколения детей 80-х, которое он тоже ни в грош ни ставит (это есть и в тексте), а я, наоборот, считаю ключевым.

Но для меня главным уроком из этой ситуации было то, что нельзя проповедовать другим те ценности, которые не являются и твоими тоже. Причём мало, чтобы они были лично твоими (личные ценности — это вроде как «домашние боги» в позднем Риме); важно, чтобы они были ценностями сообщества. Иначе будет обман, жульничество. А если таких нет — значит, поколение должно вырастить из себя свои собственные, прожить, набить их шишками на лбу, попробовав на вкус битву на чужом поле чужим же оружием.

Да, ценностей больше не будет. Ибо — еще раз — ничего за душой не имеем. Но… но мы глядим на противоположный берег реки, очертания которого проглядывают за рассеивающимся чёрным туманом девяностых. Еще недавно казалось, что там «в чистом поле система «Град»». И невозможно себе представить, как можно остаться на этом берегу, развернуться и снова бесконечно отступать на восток, прячась в толпе ублюдков от пуль пресловутого заградотряда. Нельзя. Ибо Путин и Сталинград — «за нами».

Наверное, мне не удалось понятно объяснить, но я ещё попробую дальше в продолжениях «селигерской» серии.