Пунктиром в память

По случаю освежил в памяти сразу нескольких теоретиков массового общества – от Ортеги-и-Гассета до Московичи.

Нерв размышлений Московичи: толпа – это женщина. Власть над массой – власть над женщиной: грубо и нежно одновременно.

В копилку к моему «Руслану и Людмиле»: о соотношении мышления и власти. Мышление освобождает от власти (чужой), но не даёт её (собственной). Поэтому философ не может быть вождём. Власть – это редукция мышления. То есть простота, но такая простота, которая является производной от сложности, а не предшествует ей. Вторичная, проясняющая простота.

Отсюда напряжение в отношении власти к философии. Власть нуждается в мышлении, чтобы быть выше самой себя, не подпасть под собственное закрепощающее усилие. Но она всё время стремится к цензуре мышления, ограничивая его таким образом, чтобы не разрушить отношения господства-подчинения. Философ же стремится к неограниченной свободе мысли и здесь всегда вступает в конфликт с вождём. Но полного разрыва никогда не бывает – не могут они друг без друга.

Так и живут, как змея с черепахой – в отношениях «верной женской дружбы».

—

…Напоследок – важная цитата из «Восстания масс»:

«Сегодня крах терпит сам человек, уже не способный поспевать за своей цивилизацией. Оторопь берёт, когда люди вполне культурные трактуют злободневную тему. Словно заскорузлые крестьянские пальцы вылавливают со стола иголку. К политическим и социальным вопросам они приступают с таким набором допотопных понятий, который годился двести лет назад для преодоления трудностей в двести раз меньше».

Собственно, да. Когда Ортега писал — тогда по крайней мере это было менее очевидно, чем сейчас. В 30-е правили люди, которые умели делать танк, могущий доехать до Берлина. В 60-е и 70-е их сменили люди, которые по крайней мере умели им управлять (юзеры), но уже много хуже разбирались в устройстве машины. В конце 80-х же пришло поколение, которое не могло и этого: оно умело лишь бороться за водительское кресло. Как результат – паника и ступор, когда нажатия на незнакомые рычажки начали приводить к непредсказуемым последствиям.

И, в общем, мы и сейчас в том же положении. У машины отвалилась половина деталей, не работает большинство функций, а те, кто управляют, освоили одну-две и выжимают из них максимум. И она, самое удивительное, как-то едет, пыхтя, пердя и периодически ломаясь. Но как машина устроена и что с ней дальше делать – никто не понимает.