По прочтении Кругмана

Нобелевский лауреат как публицист оказался довольно жалким, блеющим. «Возможно, хотя я не готов утверждать уверенно», и всё такое. Постоянная ссылка на столпы и авторитеты, и нытьё, нытьё, нытьё…  Но одна важная вещь после его книжки мне в голову таки засела. Собственно, и у Сороса это есть, но у Кругмана оно поосновательней ражжовано: про «экономику ожиданий», точнее, про то, как подразумеваемый долгосрочный рост влияет на фондовый рынок.

И я вот что вдруг подумал, дикое совсем. Ведь этот обязательный образ будущего, наличие которого в головах у обладателей капитала является обязательным условием роста на рынке (а значит, через две-три передачи и роста всей экономики)… это же что-то вроде веры в наступление коммунизма, как у нас? Пока вера есть, система работает; как только веры нет — система останавливается и сыплется. Просто на фондовом рынке эта вера в будущее бесконечного роста переведена на язык денег, то есть вложений и дивидендов, но основа та же: некое «проективное» будущее как инструмент управления настоящим — мотивации, мобилизации, стимулирования трудовой (в данном случае предпринимательской) активности.

Даже если это не так, если просто взять эту гипотезу как рабочую, она уже много даёт. Например, позволяет спрогнозировать более-менее долгосрочно развитие кризиса в зависимости от актуального состояния «образа будущего» — совокупности представлений (чьих?) о путях дальнейшего движения человечества на ближайшие десяти-летия. На этом месте становится понятным разговор об альтернативной энергетике, био-  и даже, прошу прощения, «нано» технологиях; в смысле, зачем он вообще нужен, и почему ведётся с такой настойчивостью именно сильными мира сего.

Собственно, самое интересное — это вопрос корреляции технологического развития и экономического роста в рыночной экономике. Шумпетер здесь, в эпоху спекулятивного фондового капитала, уже не совсем канает. Нужна теория, способная «поженить» общие законы технологического и хозяйственного развития с законами функционирования сферы массовых и групповых коммуникаций, «прикладной социопсихологией», так сказать. Нужен язык, на котором смогут разговаривать историк науки и техники, фондовый аналитик, социолог, пиарщик и психотерапевт. И на этом языке уже строить «кризисные» динамические модели.