Новое

Курица и яйцо

То, что сказка про Курочку Рябу философская, и что там гораздо больше притчи, чем собственно сказки, думаю, понятно и без меня. Так что я вряд ли удивлю кого-нибудь оригинальной трактовкой. Но, тем не менее, некоторые нюансы хотелось бы прояснить.

Вопрос для детективного расследования всего один, но важный. Зачем деду и бабе надо было во что бы то ни стало разбить золотое яйцо? Разве — если оно и впрямь золотое — не разумнее было оставить его целым? И почему тогда они так расстроились, когда его «случайно» разбила мышка?

Короче говоря: что было скрыто внутри золотого яйца? Понятно, что это было нечто существенно более ценное, чем золотая скорлупа. И оно оказалось безвозвратно утеряно вследствие падения яйца на пол. Что это?

В сказках мы сталкиваемся с необычным яйцом, например, в сюжете про Кощея — там в яйце хранится игла с его смертью. Вне сугубо сказочного контекста яйцо — это вообще один из важнейших символов. Жизни и смерти одновременно. Яйцо — это мёртвое, внутри которого таится живое; поэтому оно — символ христианской Пасхи, воскресения из мёртвых. Но новая жизнь из яйца может родиться, а может и нет: тут нет предопределённости, всё зависит от этой вековечной борьбы за продолжение и обновление жизни.

Возвратимся теперь к бабке с дедкой. Что мы о них знаем? Только то, что оба они старики, то есть живущие в преддверии неизбежной смерти. Наиболее вероятная гипотеза, объясняющая всё разом: в яйце было то единственное, что могло заставить без колебаний долбить чем попало золотую скорлупу — вечная жизнь. Причём дед и баба откуда-то знали, что им надо обязательно съесть содержимое яйца, всё целиком. Тогда понятен масштаб катастрофы, случившейся тогда, когда яйцо вытекло.

В таком развороте сказка превращается в библейскую аллегорию. Мышка — это, конечно же, одна из личин «древнего змея», а яйцо — плод Древа Жизни. Дед — и Адам, и Гильгамеш; тут кому как больше нравится.

Ну, а «курочка», естественно, демиург. Что вдвойне интересно, учитывая ту роль, которую в нашей древности играл «кур» (он же Чур); отдельная тема.

Финальная сцена сказки — это буквально «седе Адам прямо рая и плакаше — раю мой, раю». Но итоговая мораль — много чётче, чем в соответствующем библейском сюжете. Вдруг заговорившая курица (что, кстати, вообще никакой реакции у стариков не вызвало — эка невидаль!) «утешила»: мол, не плачьте, я вам другое яйцо снесу, обычное. О чём речь? О том, что, хотя вечная жизнь в «райском» варианте утрачена навсегда (мышка хвостиком махнула), но зато обычное, естественное обновление жизни — через птенцов, через детей, через каждую новую весну — было, есть и будет. Вечной жизни нет — но просто жизнь… будет вечно.

[fbcomments]

About Алексей Чадаев

Директор Института развития парламентаризма