Деньги

Теорема.

Быть самостоятельным субъектом политики ты можешь только в том случае, если полностью самодостаточен экономически. В любом другом случае такая самостоятельность — фикция.

Стройного доказательства не будет. Мысль на самом деле нехитрая и банальная; когда мы говорим о государствах, это даже вроде как и объяснять незачем. Но как только мы спускаемся с уровня государств на уровень отдельного человека, возникает затык. Вдруг откуда-то берётся идея, что можно быть у кого-то на содержании, и при этом сохранять политическую независимость.

Я не могу это объяснить ничем, кроме остатков советского мышления. Бывшие советские люди, коих пока всё ещё большинство, пребывают в иллюзии, что право на собственную политическую позицию им дано не то Богом, не то Конституцией РФ. Это прискорбное заблуждение является перманентным источником разнообразного облома.

Вообще, страшнейшее упущение политической теории — в том, что она «не видит» такой сущности, как фирма. Считая, видимо, что это «экономика» и, следовательно, «не по адресу» (впрочем, экономическая теория до Р.Коуза тоже её особо не замечала). Между тем, фирма — это важнейший политический фактор.

Для того, чтобы это понять, достаточно посмотреть… ну, хотя бы на структуру доходной части бюджета государства РФ. «Мы платим налоги!» — подражая американцам из кинофильмов, восклицают нередко пикейные жилеты нашей блогосферы. Но если сопоставить, сколько денег государство получает собственно с «людей», физлиц, а сколько — с компаний, сравнение будет кардинально не в пользу «индивидуальных налогоплательщиков». Компании дают практически всё. Да и даже тот же ЕСН, главный налог на доходы собственно физлиц, платится у нас не самими этими «физлицами» (взял денег из кубышки — отнёс в банк — отдал родному государству), а их работодателями на этапе начисления ЗП, ещё до её выдачи.

Что это значит политически?

Это значит, что преобладающую часть доходов страны формируют структуры, в принципе отстутствующие в Конституции в качестве субъектов политической деятельности.

На уровне легальной политики у нас есть избиратели, партии, выборы, законодательная и исполнительная власть. А на уровне легальных денег политики ничего этого нет: есть только фирма, осуществляющая экономическую деятельность, налоговая, которая с этой деятельности стрижёт, и госбюджет, куда в итоге поступают все эти налоги.

Политика — какая-никакая — начинается только на этапе распределения этих денег; и представляет из себя многоголосый вой «дайте нам, мы самые нужные». Но и тут, в нашем российском случае, роль представительных институтов (парламентов, заксобраний) ничтожно мала: она сводится лишь к «косметической» коррекции расходных статей, основную логику которых формирует исполнительная власть. То есть бюрократия — в известном смысле тоже деполитизированная.

Хренли. У нас даже партбилетов (каких бы то ни было!) не имеют ни президент, ни премьер, ни начальник финансов (отвечающий за доходы), ни начальник социалки (отвечающая за расходы «на людей»), ни начальники инвест-пром-политики (отвечающие за расходы «на проекты»). Премьер, правда, среди своих многочисленных титулов носит статус лидера партии, членом которой опять-таки не является. Но это скорее относится к конструкции «рёбер жёсткости» его власти, чем к собственно политическому ея аспекту.

И «Единую Россию» после этого у кого-то подымется рука называть «партией власти«? Да ЕР — просто её фанклуб, юридически оформленный как политическая партия.

Итак. Мы имеем систему, в которой тот, кто девушку ужинает (т.е. оплачивает счёт) и тот, кто формально записан в её партнёры по танцу, это есть две очень большие разницы. В таком раскладе вся легальная политика есть такой странный двойной танец. В котором за кулисами с девушкой танцуют те, кто её и ужинает, а в тот же момент и под ту же музыку — но в круге света — «формальный» партнёр выёживается как может с её резиновой копией, изо всех сил изображая страсть.

Вся дискуссия между сторонниками и противниками «режима», таким образом, сводится к тому, насколько качественно была изготовлена копия, хороши ли туалеты, и не переплатили ли за неё работникам секс-шопа.

Сам секс-шоп, который в миру именуется «Останкино», является перманентным объектом вожделений. Именно поэтому на протяжении многих лет единственным неизменным лозунгом борцов с режимом остаётся «Пустите нас в телевизор» (в переводе на язык лозунгов это носит название «борьбы за свободу слова»).

Наверное, ими движет надежда, что для изготовления резиновой копии им покажут оригинал, хотя бы ненадолго и издали. Но грусть в том, что современные технологии позволяют в таких случаях обойтись обычной цифровой фотографией. И те, кто ужинают девушку, об этом в курсе.