Дорожная тетрадь

Вернулся из блиц-командировки в Грозный.

Дорогу — что туда, что обратно — посвятил в основном «Преданной революции» Троцкого, написанной осенью 36-го. Чем больше его читаю — тем трудней становится думать обо всём этом.

Понятно, что Троцкого я всегда читал глазами криптосталиниста. То есть я, конечно же, за «социализм в отдельно взятой» и против любых «мировых» и «перманентных» революций. Я, конечно же, мыслю «государствами» и «нациями», а не «классами» и «производительными силами». Ну и вообще где-то в предельной точке я контрреволюционер, штоб не сказать консерватор. Во всяком случае — предпочитаю реализм и цинизм идеализму и утопизму.

Так что все предъявы Троцкого к Сталину о «перерождении революции» и «большевистском термидоре» я, разумеется, воспринимал как комплименты. При том, что идея «перманентной революции» как таковая у меня жосткого отторжения не вызывает — просто она красива как теоретическая и пропагандистская конструкция, но нереальна.

А нереальна по многим причинам, в частности — по той же, по которой и коммунизм — по причине игнорирования человеческой природы. Читая про «каждому — по потребностям», я вообще не устаю поражаться слепой наивности марксистов, воспринимавших потребности как нечто статичное. Кстати, недалеко от них ушли и социологи ХХ в. — тов.Маслов надстроил несколько этажей потребностей, но при этом так и не вышел за рамки представлений об «естественности» их формирования.

Разумеется, как идеолог и теоретик Троцкий богаче и многограннее Сталина. Но политика, как он сам и пишет — это борьба сил, а не идей. Эмпирик и интуист Сталин пользовался теорией как оружием пропаганды, а его оппоненты сами пропагандировали себя и верили в собственный агитпроп.

Но тем не менее, прочитав эту книжку, с её подробным анализом самых разных сфер жизни советского государства образца 1936 г., я понял, что экспертный кругозор Троцкого мне антропологически куда ближе, нежели звериный инстинкт Сталина. И, конечно, кадры, кадры решают всё, это есть факт; а я, увы, бездарнейший кадровик.

Кстати говоря, Троцкий в каждой книжке даёт новое объяснение, почему именно он проиграл. В «Преданной революции» главный аргумент — это некие объективные законы развития революций, которые в какой-то момент приводят к власти силы термидорианской реакции. И, соответственно, лидеров, которые наиболее соответствуют характеру этих сил. Понятно, этого бы не случилось, если бы русская революция переросла в мировую — поэтому в своём поражении Троцкий здесь винит не Сталина даже, а «германскую социал-демократию», которая в 1923 г. «спасла буржуазию». Звучит это, впрочем, не более убедительно, чем рассказ про больные ноги в 1925 году.

Надо заметить, что некоторое количество отравленных жал Л.Д. таки воткнул в сталинский СССР. В частности, джиласовская концепция «нового класса», из которой — потом выросла огромная отрасль западной футурологии 60-70-х — это явный перепев троцкистского «перерождения». Мир светлого будущего без СССР нарисовали идейные внуки Троцкого — а идейным внукам Сталина так и не нашлось, что им ответить: они в это время в Завидово кабанов стреляли; а думать им и запрещено было, да и не умели уже.

Сталин-аппаратчик переиграл Троцкого-аппаратчика, но Троцкий-идеолог взял посмертный реванш над своим визави на поле идеологических войн. Однако главное даже не это, а то, что спор и сегодня, в сущности, не завершён.