Новое

Ну вот уже и у КПРФ пятым пунктом(!) в программе значится «поддержка малого бизнеса».

Тема постепенно становится общим местом кампании — после демарша Титова и речи Демина на съезде ЕР, видимо, все партии будут соревноваться в том, кто из них лучше «поддерживает бизнес». Интересно, что когда наша команда три года назад пыталась врубиться в фактическую ситуацию с господдержкой бизнеса, мы были фактически в информационном вакууме — тема считалась настолько периферийной и неактуальной, что найти хотя бы десяток людей, способных об этом содержательно поговорить, было проблемой. Впрочем, с содержанием у всех проблема и сейчас.

За ушедшие годы я наплодил изрядное количество разных программных текстов по вопросу, мы сделали несколько профильных толковищ, вроде прошлогоднего инвестклуба в Метрополе с тем же Деминым и много кем еще. Тем не менее, по случаю вкратце повторюсь, что должно быть сделано по этой теме, если без бла-бла.

1. Главная проблема в развитии предпринимательства — кадровая. Наша предпринимательская среда — в основном гении-самоучки родом из 90-х, прошедшие жесточайшую школу выживания, но именно экстремальное выживание и является их единственной и главной компетенцией. При этом до большинства технологий они доходили своим умом и руками, делая множество ошибок, теряя деньги и бизнесы, разоряясь, подпадая под различные атаки, и сегодня это люди немногочисленные, штучные, в массе не очень молодые и крайне недоверчивые. Но при этом испытывающие (в чем им самим сложно признаться) острый дефицит элементарных знаний. То же верно и в отношении тех, кто начинает бизнес сегодня и достаточно молод — этих людей надо очень многому учить, и сегодня качество бизнес-образования — одна из главных проблем всей системы поддержки. Которая на данный момент даже о самой себе не умеет рассказывать так, чтобы ей действительно начали пользоваться предприниматели, а не профессиональные грантоеды.

2. Дороговизна и недоступность кредита — это проблема, являющаяся следствием не столько дефицита денег (как принято думать), сколько наоборот — дефицита качественных и проработанных проектов, а также систем их упаковки и экспертизы. Высокий процент отражает высокие риски, закладываемые кредиторами — и, учитывая сегодняшний процент невозврата, получается, что добросовестный заёмщик сплошь и рядом платит «за себя и за того парня».

3. На словах все против рентной экономики, когда самые лакомые куски уходят тем или иным приближенным к власти. Однако на деле, стоило лишь слегка тронуть рентный айсберг — имеются в виду собянинские сносы (понятно, что собственники сносимых строений — это классические рантье, в разные годы воспользовавшиеся близостью к власти и захватившие премиальные точки массового клиентского трафика, чтобы потом сдавать в аренду-субаренду площади по конским ставкам — см.расследование РБК) — тут же поднялся вой. Могу представить, что будет, когда начнут трогать зверей покрупнее. Между тем для городских потребительских бизнесов именно высокие арендные ставки — куда более серьезный «убийца», чем ставки по кредиту; и стратегическая проблема здесь — дефицит качественной коммерческой недвижимости в крупных городских центрах, возникший вследствие хаотической и бестолковой застройки с полным пренебрежением идеей зонирования территории.

4. Симон Кордонский говорит, что в России вообще нет «бизнесов», а есть только «промыслы»: разница в том, что бизнес можно купить, а промысел можно только отжать; и это правило верно в обе стороны. До тех пор, пока не появится у нас развитого рынка готовых бизнесов, которые можно покупать и в которые можно инвестировать, причём так, чтобы оное инвестирование было доступно большинству населения — мы будем иметь дело с «рентно-промысловой» моделью, где феодалы будут собирать дань, а сиволапые — трудиться артелями там, где позволит добрый барин.

5. Химера «инноваций» в их бюрократическом понимании — главное зло госполитики. Еще неизвестно, какая инновация изменила жизнь человечества сильнее — полет в космос или изобретение крючка для застёгивания лифчиков; по мне так вторая. В этом смысле сто хороших и недорогих булочных лучше, чем один мутный айти-стартап. Но у нас более-менее толковый проектный конвейер для бизнес-проектов есть только у ФРИИ (и то еще вопрос к его эффективности), и касается он только айтишных проектов. При этом многочисленные государственные институты развития годами кормят старичков Эдисонов с их вечными двигателями, а те немногие из них, кто действительно из себя что-то представляет, на корню скупается мировыми ТНК еще на низком старте.

6. Отвратительным и оскорбительным по отношению к бизнесу является прилагательное «малый» («средний», впрочем, тоже ничуть не лучше). Малый — значит, не имеющий даже теоретических шансов вырасти. В то время как в «большом» мире целые отраслевые рынки все более консолидируются, т.е.на них начинают задавать тон крупные и сверхкрупные компании (когда-то тоже бывшие «малыми», но с тех пор малыши выросли), у нас никто не ставит вопрос о целенаправленном выращивании крупных компаний — видимо, полагая, что чудо-фермер сможет на равных конкурировать с Юнимилком и Даноном. С «поддержки малых» установка должна смениться на «выращивание крупных».

7. Все рассказы про «произвол», «беспредел» и «госмонополизм» надлежит отправлять в утиль. А равно и бесконечные кампании по борьбе с административным гнетом. Трезво рассуждая, единственная ситуация, при которой чиновник будет действительно помогать бизнесу — это ситуация, при которой он будет сам заинтересован в его успехах: и как функционер, и как непосредственный выгодоприобретатель. Рассказы про честных чиновников, которые за зарплату в 70 тысяч рублей будут справедливо и объективно решать вопросы, кто именно заработает миллион или миллиард — к авторам бульварного фэнтези. В этом смысле вместо бессмысленного дрочева под названием «борьба с коррупцией» надо ставить вопрос о пределах госконтроля как такового — а все без исключения сегодняшние политические силы настаивают на той или иной форме его усиления. Включая, кстати, борцов с режимом — системных и несистемных.

8. Ситуация, когда все наше богатство — и страны, и людей — оказывается непосредственно привязанным к стоимости бочки нефти на мировой барахолке — является абсолютно нетерпимой. Технологии уже сегодня позволяют не просто мультивалютный режим, а такой, при котором любой, даже очень мелкий рыночный агент может эмитировать свои собственные платежные средства с достаточно высокой степенью защиты и обеспеченные его собственными активами; в этом смысле ничто не мешает создать правовую базу для такой экономики, в которой бизнесы можно будет создавать вообще без денежных инвестиций. Но для этого уже сегодня такие механизмы, как «проектное финансирование», должны быть распространены не только на считанные по пальцам мегапроекты, персонально отбираемые на совещаниях в Минэке, а на те же булочные, парикмахерские и автомойки.

9. «Импортозамещение» — это стратегический тупик. Мировая экономика сегодня — глобальные производственные цепочки, в которых звенья расположены в самых различных точках географии, а логистика стоит все дешевле. В этом смысле если и есть какой большой плюс от нынешнего валютного курса, так это то, что производить что-либо на экспорт в России сегодня намного выгоднее, чем три года назад. Однако если делать ставку на чужие потребительские рынки, то надо понимать, что именно они везде в мире являются наиболее зарегулированными и охраняемыми на уровне госполитики. В отличие от промежуточных звеньев, т.е.рынка b2b — там основные ограничения диктуются отраслевыми стандартами, а не протекционизмом и «санкциями». Сегодня время искать такие звенья и встраиваться в них по всему миру, и по-хорошему должны работать целые системы производства таких предпринимательских проектов, включающие в себя промышленную и деловую разведку, аналитику, проектные бюро, инвестиционный контур и систему продвижения. И это задача вполне государственного масштаба, хотя каждый отдельно взятый проект вполне в масштабе МСП.

10. Вопреки либеральной мифологии, предпринимательство — это никогда не поле действия героев-одиночек. Это коллективная деятельность, в которой синергия достигается за счёт максимальной кооперации участников — от простой закупочной до сложной технологической. В этом смысле герой нашего времени — не лавочник-одиночка, а организатор и коммуникатор, способный выстраивать отношения — с властью, силовыми структурами, контрагентами, потребителями, медиа, общественным мнением и т.д.; и строить не свечной заводик для безбедной старости, а компанию-претендента на господство на своём рынке. Опять же, пресловутые инновации имеют смысл исключительно на масштабе бизнеса — пытаться произвести и продать утюг с вертикальным взлетом надо лишь тогда, когда ты уже умеешь производить и продавать «просто» утюг; иначе твоя мегатехнология будет куплена или украдена другими.

Даже из этих, далеко не полных, 10 пунктов, легко вывести программу управленческих действий — если, конечно, в этой теме кто-то действительно хочет перейти от слов к делу. Пока среди множества говорящих «халва-халва» я таковых не наблюдаю.

Ссылка на статью:

https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1209664995729314&set=a.573490532680100.142511.100000574761617&type=3&theater

[fbcomments]

About Алексей Чадаев

Директор Института развития парламентаризма