Ответы на мой комментарий к статье Никитина в Ведомостях потребовали некоторого пояснения, что я имел в виду.

Действительно, то, что «битву при Садовой выиграл прусский школьный учитель», говорили и 140 лет назад. Но есть некая принципиальная новизна уже нашего времени.

Структурообразующим элементом социальной матрицы до недавнего времени была так называемая «специальность», она же «профессия», которую человек получал в детстве-молодости и потом в ней совершенствовался всю оставшуюся жизнь. Задача «юноши, обдумывающего житьё», сводилась к тому, чтобы выбрать наиболее востребованную и в то же время наиболее отвечающую его талантам и склонностям, и за счет этого строить карьеру. Соответственно, у страны «человеческий капитал» исчислялся в количестве и качестве специалистов определенного профиля, и это определяло возможности участвовать в глобальной конкуренции — иметь или не иметь те или иные отрасли производства, собственную науку, технологии и т.д.

Сейчас всё это сильно меняется прямо на наших глазах. Темп изменений в экономике и технологиях таков, что специальности устаревают со скоростью примерно раз в пять лет. Соответственно, учиться человек теперь вынужден не однажды в юности ради диплома, а всю жизнь ради того, чтобы сохранить личную конкурентоспособность на рынке труда. Если он этого не может, то на следующем витке — после очередного крупного кризиса, когда целые отрасли перестают существовать и в то же время из ничего возникают новые — он превращается по сути в пенсионера, отработанный материал, потребителя программ социальной помощи, иначе говоря — балласт. Дальше левые борются с правыми в парламентах про то, давать ему эту помощь или оставить выживать под забором, раз не вписался в рынок, но в обоих случаях он точно уже не налогоплательщик.

Пропорция активных добытчиков и бюджетников-потребителей становится ключевым фактором уже экономической конкурентоспособности. Но она все время находится в динамике, и эта динамика зависит от адаптивности большинства трудоспособного населения, потенциальных возможностей системы быстро создавать большое количество новых ячеек и структур социальной матрицы, наполнять их людьми.

Если совсем по-простому, то от способности быстро переучиться и заняться чем-то другим, чем то, в чём ты был «специалистом» еще вчера. А попутно — обновить самоидентификацию, ритм жизни, часто и место проживания. Те, кто занимаются моногородами, меня поймут — сегодня это дело почти невозможное.

В результате получается «миросистема», в которой конкуренция собственно экономик — не более чем проекция теней на стену платоновской пещеры. А настоящая конкуренция — между системами обучения и переобучения, которые формируют и обновляют кадровый ресурс этих самых экономик.

Парадигма образовательной машины меняется: школа и вуз не учат «специальности», а учат учиться, «распахивают мозги». Специальности же, навыки и компетенции осваиваются человеком по ходу дела, он приобретает их как товары в магазине. Соответственно, резко повышается роль допобразования, поствузовского, корпоративного и т.д. обучения.

Ну и вот: сколько у тебя (у страны) есть активных и деятельных людей, зарабатывающих и платящих налоги — столько и денег в бюджете. И наоборот: сколько есть тех, которые без помощи государства выжить не могут, поскольку на рынке им места нет — столько и дыра в нём. А значит — инфляция, долги, ветшание инфраструктуры, и в конечном счете спад и деградация.

Вот вам и рамка для написания «стратегий развития».