Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
Я, как уже многажды писал, в «бытовую кордонщину» не очень-то верю. Если реконструировать картину мира «свидетелей Кордонского», то получается, что есть Государство — система, населенная сплошь роботами-дебилами, которые тупо насаждают чуждые управленческие модели, где-то подсмотренные и стыренные. И есть остальная страна, населенная сплошь умными, прошаренными и хитрыми мужичками, которые, зная эту манеру начальства, всякий раз изобретают новые способы это самое начальство обвести вокруг пальца.
Авторы книжки явно работали в последнее время в основном в Ульяновске, откуда большинство их кейсов, потому и пишут так много про гаражи. Заметно, что посредством Кудрина они обрели доступ к ушам Главного Начальства и сейчас пользуются этой возможностью для того, чтобы актуализировать в сознании Первого постулат его бывшего руководителя «мы не знаем страны…», с которого когда-то и есть пошел сам Симон Гдальевич.
Но.
Дело не в знании. Знание — результат наложения эмпирического материала, получаемого путём исследований, на некоторую структуру мышления, которая в головах исследователей была еще до всякого исследования. И я вот про эту структуру.
Во-первых, апелляция к моделям старорусской архаики. В подтексте — мессидж: «мы все еще в каменном веке, русская цивилизация — обман, мираж, потемкинская деревня». При этом я не понимаю, что мы выигрываем от замены русского слова «налог» русским словом «оброк», разве что троллим друг друга идеей фонового присутствия крепостного права.
Во-вторых, жесткий доктринерский постулат: «официальные институты не работают». Нигде и никогда. На самом деле, конечно, везде по-разному, но мы обязаны в это верить без исключений, потому что «мы не знаем…» и смотри пункт первый.
В-третьих, противопоставления типа «экономика-хозяйство». Они приводят подчас к смешным результатам: в частности, рассказывая про «гаражные промыслы» как про уникальную русскую модель, эти же самые люди или их коллеги в другом месте не моргнув глазом сообщат, что и Apple, и Microsoft начинались когда-то в гаражах и это есть западная культура инноваций. Но все равно «здесь вам не тут».
Однако ряд наблюдений, сделанных авторами, мне все же «зашли», хотя и с некоторым уточнением.
Например, мне понравилась их имплементация старого тезиса о том, что «русская мысль имеет характер географический». В их версии — русская хозяйственная мысль всегда привязана к пространству и его ресурсам. Соответственно, такое сознание крайне лениво на всякие управленческие абстракции, по крайней мере до тех пор, пока не понимает, куда их «приземлить». (Ср. у Володина — «политическая работа с объектами реальности»). И даже всякая там «инновационная деятельность» в итоге сводятся к тому, чтобы выгородить какую-нибудь поляну, обнести забором и разработать-учредить внутри особый режим, благодаря которому именно там-де эти самые инновации и процветут.
Но ведь это имеет довольно простое культурологические объяснение: там, где люди испокон веков строили города из камня, структурируя пространство по собственному изволению, не было особой нужды привязываться к существующему ландшафту. У нас же особо и выбора нет, кроме как вписываться в пространство, договариваться с ним, использовать его особенности — мы ведь даже строили всю жизнь в основном из дерева, и даже когда освоили бетон, все равно строим как будто из дерева — неказистые времянки, которые потом проще снести, чем перестроить.
Гораздо интереснее сама идея фундаментального недоверия официальным абстракциям, будь то «закон», «государство», «рыночная экономика», «частная собственность» или «права человека». В ней слышится некая скрытая обида жреческого сословия на глупую и ленивую умом паству.
И она имеет свои основания.
Дело в том, что в своём пренебрежении абстрактными категориями наши народ и партия (т.е. начальство) всю дорогу железобетонно едины. И для тех, и для других это такая мишура, камуфляж реальности, позволяющий под его покровом мутить свои мутки. Отсюда столь же фундаментальная неприязнь к любым идеологам и идеологиям, а в особенности к их проповедникам. Даже если возникает гипотеза, что без них не обойтись, на эту роль предпочитают звать всяких там «немцев», чтоб не взяли себе слишком уж много власти.
Думаю, еще князь Красно Солнышко руководствовался этой методой, призывая греческих попов вместо доморощенных ведунов, понимая, что так надежнее. Аналогичным образом и первые Романовы куда охотнее привечали заезжих греков и украинцев, чем собственных густобородых пустосвятов, ушедших в итоге в раскол. Что уж говорить о Петре и всем, что было после — от Брюса до Грефа включительно.
В этом, кстати, трагедия многих поколений наших «консервативных» и «традиционных» мыслителей, которых вечно числили за второй сорт, невзирая на всю их патриотическую истерию. Умники должны быть чужие, потому что свои умники рано или поздно захотят, чтобы с ними поделились властью, а это, брат, фигушки. В книжке Павлова эти стенания тоже есть — про отсутствие реальной экспертизы и квазиэкспертизу, призванную не столько чего-то там экспертировать, сколько объяснять умными словами то, почему начальство опять оказалось право.
Можно было бы и проникнуться, если б не опыт нашего ХХ века. В котором, если не забыли, «жрецы» на короткое время таки прорвались к реальному управлению — катастрофа 1917-го расчистила им путь. Причем то жречество, как мы опять же помним, было тоже по преимуществу инородческое, но пока народ-богоносец увлечённо жёг барские усадьбы, Начальник на какое-то время сгинул, и казалось, что навсегда. Однако едва лишь русский государственный организм оправился от той встряски, «жрецов»-комиссаров безжалостно вырезали в 30-х унылые функционеры из местных, которых они еще вчера числили за обслуживающий персонал. И — та-дам! Добрый Барин в ипостаси «председателя колхоза» и «секретаря обкома» материализовался обратно и принялся мудро править своим любимым народом.
Конечно, жреческое сословие даже после этого не сдалось и решилось-таки на еще одну попытку реванша в конце 80-х, и на короткое время могло показаться, что у них получилось — но картофелемордый Иван Иваныч и тут одержал решительную перемогу, вернувшись как ни в чем ни бывало в свое начальственное кресло. И начав — уже в наше с вами время — как ни в чем не бывало нанимать потихоньку на всякие свои задачи интеллектуальную обслугу из числа вчерашних «властителей дум» и «хозяев дискурса».
Еще раз. Умников во власть не хотят — не только сами начальники, но и тот самый мужик из гаража, который и есть тот же Иван Иваныч. Он готов их терпеть в качестве обслуживающего персонала, но и только. Аналогичным образом не готов он воспринимать и любые идеологические доктрины, иначе как камуфляж, маскировку невыразимой подлинной реальности бытия. Ну и если уж умник, то пусть лучше будет «немец», потому что свой собственный гораздо опаснее и хитрее — он ведь тоже по генотипу из Иван Иванычей.
Agile/Scrum, да, Герман Оскарович?
