Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
«…если необходимо пригласить именно жителей, не экспертов и чиновников, а именно жителей, надо приглашать жителей. И такой подход, он был, допустим, совсем недавно при рассмотрении вопроса о дольщиках, кто участвует в долевом строительстве жилья. Мы расширили обсуждение и сделали так, чтобы могли выступить обманутые дольщики.
Это было непросто, потому что, понятно, что люди попали в беду, более того, нужно было выслушать каждого. Слушание продолжалось где-то порядка 6 часов 40 минут, но, это нам во многом помогло, в том числе, в доработке законопроекта и, конечно, мы не остановились только на теме принимаемого закона, который касается дольщиков. Мы сейчас создали рабочую группу, которая занимается обманутыми дольщиками, работаем с регионами, попросили наших коллег — региональных законодателей, провести аналогичные слушания.
Что касается обманутых дольщиков, нам здесь предстоит сложная и кропотливая работа с регионами, и мы считаем, что это нужно делать».
Валерий Фадеев: «То есть, вы считаете, что эта тема не закрыта, обманутых дольщиков?»
Вячеслав Володин: «Она не может быть закрыта, потому что это наши граждане, наши избиратели. Они обратились с просьбой о поддержке, поэтому пока мы не решим этот вопрос, ее нельзя закрывать».
—————-
Про «место для дискуссий» и т.д. — это и без меня есть кому сказать, но я бы тут вот на что обратил внимание. У депутатов есть три ключевые конституционные функции: законодательная, представительская и контрольная. Володин здесь анонсировал усиление этой третьей, контрольной функции. Идея такая: принят резонансный закон (реновация, дольщики, курортный сбор и т.д.) — после этого депутаты, которые за него голосовали, идут в округа и собирают обратную связь по поводу того, как именно он работает на земле. И если закон не работает или работает не так, как заявлялось с думской трибуны — значит, есть повод вернуться к теме и провести ревизию.
Я в связи с этим думаю вот что. Самостоятельность и вес Думы у нас политтусовка традиционно пытается оценивать по числу конфликтов с другими ветвями власти — типа, если их нет или мало, значит и Дума «ручная». Как человек, работавший в правительстве РФ в конце 90-х, я этот критерий считаю идиотским: тогдашняя Дума конфликтовала с правительством по десять раз на дню, и все равно ее реальный вес и влияние стремительно уменьшались. Просто потому, что в системе власти она в результате всех этих войн воспринималась как лишний и даже вредоносный элемент; и единственное, о чем мечтали чиновники (в том числе, кстати, и мой тогдашний шеф вице-премьер Немцов) — это чтобы Дума не мешала работать и голосовала за все, что скажут.
Совсем другое дело — когда принимаемые Думой решения доводятся до результата в режиме депутатского контроля и с опорой на мнение избирателей — в первую очередь тех, кого эти решения непосредственно касаются. Тогда, даже если вдруг и возникает противоречие, депутаты могут опираться не на свои личные амбиции или лозунги, а на общественное мнение. У них появляется реальный аргумент — столь же или более сильный, чем продвигаемая чиновниками управленческая необходимость. И Дума как таковая становится не ристалищем между управленцами и популистами, а наоборот — площадкой для согласования интересов. И вот только в этом случае ее роль действительно может расти.
Вопрос же в конечном счете не в том, есть дискуссии или нет. А в том, получается в ходе этих дискуссий какой-то политический результат или «посидели, поговорили, разошлись». Надо, чтобы результат.
