1. Один из косвенных электоральных эффектов назначений «технократов» главами регионов – то, что, не обладая собственным политическим и электоральным ресурсом на территории, они автоматически уходят в тень рейтинга Путина. Соответственно, теперь отношение к ним проецируется на отношение к Путину напрямую. И если на губернаторских выборах это играет (как играло осенью) им в плюс – технократ Пупкин автоматически получает свою победу в первом туре исключительно потому, что его назначил и поддержал Путин, то на президентских выборах все работает в обратном направлении: кандидат Путин автоматически собирает на себя весь локальный негатив, адресованный вообще-то свеженазначенному губернатору-технократу Пупкину (а точнее, местной власти как таковой). В свою очередь, губернатор-технократ Пупкин, пока слабо чувствуя почву под ногами, будет тем не менее стараться изо всех сил не ударить в грязь лицом на президентских выборах во вверенном ему субъекте, для чего будет активно демонстрировать т.н. «эффективный менеджмент», возмещая дефицит политического опыта избытком административного рвения. Чем, пожалуй, только озлит против себя и так-то с прохладцей принявших варяга местных.
2. Уже думские выборы 2016-го года показали, что триумфалистская стилистика в провластных кампаниях – мы самые крутые! мы всех победили и снова еще победим! вот наши мегапроекты всеобщего улучшайзинга! – больше не работает как работала еще пять лет назад. Востребован диалог, коммуникация – встречи, общение, возможность задать вопрос и получить ответ. Уже в прошлой президентской кампании важнейшую роль в критический момент сыграли публично предъявленные коммуникаторы – «а пятого-помятого спасла Чулпан Хаматова». Но сейчас нет ни одной «точки сборки» для статусных коммуникаторов – по разным причинам ни ЕР, ни ОНФ, ни еще какая-либо из существующих структур таковыми быть не смогут. А создавать под кампанию новую – ОЧЕНЬ мало времени.
3. Базовый электоральный запрос сегодня – было еще по прошлому году понятно, а сегодняшняя социология только усиливает тенденцию – не на державное величие, не на объединение, не на антикоррупцию и даже не на рост экономики, а на справедливость. Он очень левый, но не столько про «отнять и поделить», сколько про правила и нормы распределения благ. Кампания же идет по шаблонам чрезвычайщины, то есть жестко в него не попадает.
4. Если говорить про явку, то ключевой ресурс ее повышения – мобилизация наиболее актуальной (образца 2016 года) базы сторонников, наработанной за думские выборы – больше даже одномандатниками, чем списочниками. Однако это предполагает широкое задействование в кампании действующих депутатов, чего эффективные менеджеры активно хотят избежать, исходя из логики «мы и сами с усами». В итоге результат Путина с высокой вероятностью оказывается в заложниках у чьих-то административных амбиций. Сегодняшнее «выдвижение Путина без Путина» — первый яркий пример этого эффекта.
5. Наконец, ключевое. Вчерашняя истерика анонимов – обнажение главной ахиллесовой пяты нашей системы: ее неспособности адекватно, т.е.критически, оценивать самоё себя. У нас всё прекрасно, а кто с этим не согласен, тот редиска. Я это проходил в жизни многажды – в 2008-м, когда сурковский агитпроп ездил по мне бульдозером за открытое письмо по поводу необходимости коррекции Стратегии-2020 в связи с кризисом; в 2010-м, когда мы предсказали Болотную в докладе о «новых сердитых»; в 2011-м в известном споре по поводу позиции по Ливии; в 2014-м по поводу состояния дел в «молодежной политике» в связи с Селигером (оказавшимся последним). И каждый раз структура реакции была одна и та же, даже формулировки совпадают с нынешними слово в слово. Гнилой дуализм – есть свои, которые по определению должны быть всегда за или молчать, и враги, с которыми по определению говорить не о чем – это слабость, и такая слабость, которая может стать фатальной.