Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
В нынешнем году мы празднуем не только столетие РККА, но и, например, столетие ЦАГИ. В институте есть байка, что Жуковский и Туполев отметили создание института, выпив по стакану кефира — единственный алкогольный напиток, который был доступен в голодном 1918 году.
Вообще, этот трагический для обеих сторон роман большевизма с передовой для своего времени наукой (включая, например, и организационную: Ленин уже в апреле 1918-го начинает рекламировать здесь систему Тейлора) — один из главнейших фактов не только нашей, но и мировой истории. Из него растут и Королев, и Курчатов, и Сахаров, и Перестройка с крушением СССР как закономерным итогом затяжного конфликта двух советских суперэлит — научно-технической и партийно-государственной. Благодаря ему мы до сих пор не потеряли еще все шансы в мировой гонке технологий, хотя, кажется, просрали все, что можно и чего нельзя.
Но вот эта зашитая даже не в большевизм, а, наверное, лично в Ленина вера в науку и технологию — она и стала источником этого странного романа между «профессором Преображенским» и «товарищем Швондером». Жуковский, Павлов, Тимирязев, Вернадский — все эти «преображенские» с совершенно некоммунистическими взглядами, однако же обласканные насколько возможно новой властью и достойно ее отблагодарившие — тем не менее и заложили основы и ее будущего величия, и ее будущего падения. Ефремов и Стругацкие — идеологи уже нового, «осмысленного» конфликта среды НТР с «режимом». Визборы и Никитины — его менестрели. Сахаров — его квинтэссенция, alter ego Горбачева в перестроечной драме.
Сейчас вопрос в том, каково место науке и научному мышлению в нынешнем обществе «скреп» и почти официальной белогвардейщины. Видно, какую завистливую реакцию вызывает именно у нас Маск — хороша Глаша, да не наша; но в том-то и дело, что мы хотим такого же, но своего, однако совсем непонятно, откуда бы ему у нас взяться.
И все же ген жив, его дыхание чувствуется даже в нудном и многословном, но must read недавнем тексте Щедровицкого на Знаке — главное, что я из него понял, так это то, что мы все еще не потеряли надежду побороться за новое, никем еще не открытое знание. Как завещал великий Ленин — этот Преображенский, Швондер и Шариков в одном лице.
