По поводу Слуцкий-гейта. Личное мнение, ни с кем не согласованное.

Пункт 0. Неэтичное поведение и тем более приставание к журналист(к)ам со стороны депутатов абсолютно недопустимо и никак не должно иметь место.

Но.

Пункт 1. У акции #MeToo, как бы к ней ни относиться, в отличие от происходящего у нас есть одно несомненное преимущество. Выходит женщина, с именем и фамилией, и говорит — вот я, имярек, ко мне домогался такой-то, тогда-то и там-то, готова свидетельствовать об этом где угодно, включая суд. И дальше основным спикером по теме является именно она. У нас же в роли жертвы выступает за редким исключением непонятно кто и непонятно где, а основная информационная кампания ведется не имеющими отношения к ситуации людьми из, очевидно, «журналистской солидарности». При этом руководителей Думы вынуждают реагировать — но не на конкретные заявления конкретных жертв, а на информационную кампанию, слухи и домыслы.

Пункт 2. Безусловно, ситуация была бы более здоровой и нормальной, если бы ее участники пошли не по пути медиакампании, а по пути процедуры — например, обращения в депутатскую комиссию по этике, с именами и фактами.

Пункт 3. Даже в этом случае разбирательство будет весьма непростым делом, поскольку никаких объективных доказательств факту приставаний, скорее всего, найти не удастся, и будет ситуация «слово против слова» — слово журналистки против слова депутата. Непонятно, кому из них и на каком основании надо верить больше.

Пункт 4. Если вдруг такое разбирательство — при отсутствии доказательств — закончится дисциплинарными санкциями для Слуцкого, возникнет крайне нехороший прецедент: уничтожение политической репутации депутата по бездоказательному доносу. Это откроет ящик Пандоры: легко представить дальнейшие возможные сценарии — от мести журналистки ньюсмейкеру за то, что тот, скажем, не поделился эксклюзивом, и до проплаченной клеветнической кампании в адрес политика, режиссируемой политтехнологами его конкурентов через коррумпирование представительниц журналистского пула.

Пункт 5. В связи с последним отдельно интересно, когда конкретно имели место факты предполагаемых домогательств — недавно, месяцы или год назад. И, если уже достаточно давно, то почему тогда они всплывают и попадают в повестку только сейчас, за три недели до общенациональных выборов.

Пункт 6. В сложившейся ситуации я, как советник Председателя ГД, рекомендовал бы думскому руководству на уровне регламента ограничить для депутатов и сотрудников аппарата любое общение с журналистами без присутствия на интервью третьих лиц и/или фиксации этого общения на камеры. Не факт, что это понравится самим журналистам, но в данном случае важнее ввести ситуацию в рамки процедуры, и вывести из поля «хайпа», в котором она на данный момент находится.

Пункт 7. Политическая реальность тем и отличается от коммунально-бытовой, что никто никому не должен верить на слово — и, более того, важно уметь именно НЕ верить. Журналисты, вставшие в «обвинительную» позицию по истории со Слуцким, тем самым встали тоже в политическую позицию, то есть в этом смысле ничем не отличаются от политиков. И, следовательно, им тоже верить нельзя — до тех пор, пока их позиция (или позиция их оппонентов) не будет подкреплена убедительным пруфом.

Факты в студию. Вас же этому учили?