Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
История из жизни. Попросили сделать экспресс-аудит планирования одной избирательной кампании, которая должна состояться в следующем году. Нет, это не «мониторинг», просьба исходит непосредственно с места. Смотрим черновой план: март-апрель — поездки по районам, предполагается хотя бы однократное посещение каждого из. Ну вроде логично.
Но это если не знать предмет. Если знать… Районов — под тридцать. Дней в двух месяцах — 61. Расстояния, дороги и сельские гостиницы — как везде в отечестве (плюс еще время года — в плане погоды и состояния дорог). Кандидат — на седьмом десятке. Каждая поездка — 4-5 встреч разного формата, где его на каждой второй ещё и будут уями крыть. Две версии, говорю: либо вы решили, что он уже до пенсионного возраста дожил и дальше ему жить (а равно и избираться) необязательно, либо это все липа и очковтирательство и никуда он на самом деле не поедет.
Это я к чему. Читаю тут мощного эксперта, который, анализируя причины неубедительных результатов ЕР на выборах 9 сентября, много говорит о том, что вот-де, депутаты Госдумы слабо участвовали и мало помогли коллегам в регионах. Смотришь и думаешь: вот вроде опытный человек, дело говорит.
Но это если не знать предмет. Если знать, то проверить легко. Такие претензии имели бы смысл в случае, если бы был реальный пруф с отказами депутатов участвовать в кампаниях. То есть — если бы штабы, которые прописали формат участия депутатов ГД в губернаторских кампаниях, пришли с этим к депутатам — вот, так и так, вы нужны там-то и тогда-то, приезжайте — а те бы взяли и массово пошли в отказ.
Но таких прецедентов вообще не было! Летом, до первых туров, штабы (где они вообще что-то делали) транслировали «у нас все хорошо, нам никто не нужен». О депутатах вспомнили в основном между первым и вторым турами, и позвали их во второтуровые регионы инспектировать участки — а ведь сентябрь, вовсю уже идёт осенняя сессия ГД; — но все, тем не менее, депутаты туда дисциплинированно поехали, чтобы бестолково пастись на УИКах во Владимире и Хабаровске в роли непонятно зачем нужных вип-контролеров. Вернулись, в недоумении — чего от них вообще хотели?
Я и перед президентской кампанией, и перед ЕДГ писал у себя по поводу того, что главный дефицит в провластных кампаниях образца 2018 года — это дефицит встреч и живых разговоров с людьми глаза в глаза. Зато в избытке — ролики, мультики, конкурсы, лотереи, неистовая пропаганда в СМИ, за которыми и зимой-то не очень следят, не то что в дачный сезон. Но встречи — это в первую очередь коммуникаторы, способные «тащить» данный формат. Среди депутатов таких немало, и — легко найти ссылки — задействовать их предлагалось множество раз.
Но один в поле не воин: чтобы правильно депутатов задействовать, органично интегрировать в стратегию кампании, должны быть люди, которые умеют эти встречи собирать, администрировать, согласовывать графики и логистику, и эти люди должны быть в штабах. Их там не было. Штабы лучились креативом-на-позитиве пополам с густопсовым агитпроп-патриотизмом, особенно комичным на фоне организационной беспомощности доморощенных всепобедителей. Замечу на полях, что в этих условиях всего четыре проблемных региона из 25 — результат, который и в самом деле следует признать выдающимся.
Мощный эксперт, рассуждая далее, делает предположение, что, возможно, депутатов решили не вовлекать специально, дабы лишний раз не злить людей, предъявляя им тех, кто вот только что проголосовал за пенсионную реформу. Тоже вроде думаешь — а что, вроде логично.
Но это если не знать предмет. Если знать, нетрудно смоделировать примерно следующий сценарий реакции избирателя: вот, в 2016 мы их выбрали, теперь они голосуют за непопулярную реформу, с нами не встречаются, нам ничего не объясняют — ну что ж, пойдёмте-ка проголосуем теперь за кандидата в губернаторы от той же партии. Покажите мне того бесстрашного гения, который рискнул бы поставить на такой сценарий. А, так ведь вот же он, собственно.
Поскольку у эксперта есть какая-никакая репутация, и заподозрить его в совсем уж дремучем идиотизме можно только будучи неисправимым мизантропом, остаётся заниматься конспирологией. Появление таких текстов — это, скорее всего, Хитрый План. Примерно как Минские соглашения, только ещё хитрее.
