Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
По поводу выставок, первых лиц и перспективных разработок. Расскажу одну «морозную былину», услышанную когда-то от отца.
Мой отец, Чадаев Виктор Алексеевич, всю свою жизнь проработал инженером-проектировщиком в институте «Гипрокоммунводоканал», где разрабатывал технологии очистки воды для водопроводных и канализационных систем в крупных городах. Как и подобает ценному беспартийному спецу, карьеры он никакой не сделал – на руководящие должности тогда (как и сейчас) ставили в основном тех, кто руками делать ничего не умел. Однако ж к 1976 году, то есть к своим 42 годам, все-таки дорос до позиции главного специалиста в своём институте: квадратная голова, лысина, очки, прозвище «ходячая энциклопедия», множащаяся стопка авторских свидетельств за различные изобретения, интроверт и идейный холостяк (до его внезапной женитьбы на студентке-дипломнице и последующего появления на свет меня еще два года). Ну, представляете типаж.
И вот в том самом 1976 году руководство родного института доверяет ему очень ответственную миссию. На ВДНХ организуется профильная выставка, где ожидается с визитом высокое начальство во главе с будущим председателем Совета Министров СССР Тихоновым (только-только ставшим на тот момент первым замом Косыгина). Институт представляет там свою перспективную разработку: установку для сушки осадка на канализационных очистных сооружениях. Автор разработки – отец, и ему же стоять на стенде около макета установки и давать пояснения уважаемым руководителям.
Министр чуть ли не жил у них в институте, репетируя сценарий выступления на стенде. Вопрос для него был очень острым. Тогда, в середине 70-х, советское руководство впервые по-настоящему серьёзно столкнулось с той проблемой, которая в наши дни занимает всё большее место уже и в политическом измерении. Это проблема утилизации отходов – как «твердых бытовых» (то есть мусора), так и канализационных. Тема подмосковных свалок, загрязнения водоемов и почв, снижения качества водопроводной воды в городах, увеличения расходов на её очистку – и до крана в квартире, и после.
Что касается канализации, то именно на рубеже 60-70х произошел важный перелом. Примерно до 1965-го осадок, то есть всё то, что остаётся на канализационных очистных станциях после сброса очищенной воды в водоём, вывозился попросту на колхозные поля в виде органических удобрений. И это было, в общем, нормально, потому что по своему составу он представлял из себя обычное человеческое дерьмо вперемешку с пищевыми отходами и небольшим количеством мыла. Однако в середине 60-х началась эра бытовой химии – стиральные порошки, шампуни, моющие средства для посуды, чистящие – для пола и сантехники, вот это всё. Плюс всё больше бензина – поскольку ливневая канализация в городах тоже стала чиститься. Осадок стал токсичным, и использовать его в качестве удобрения стало уже нельзя. Соответственно, возникла необходимость его как-то утилизировать, по аналогии с бытовым мусором. Ну, закапывать, например.
Теперь прикиньте масштабы. Вот, скажем, Москва – на тот момент уже миллионов 7 населения. В расчете на каждого – не меньше 10 литров сточной воды в сутки (берем только индивидуальное потребление). Итого 70 миллионов литров, или 70 тысяч кубометров ежедневно. Пусть всё, что там не вода – десятая часть состава: даже в этом случае надо куда-то захоранивать каждый день 7 тысяч кубометров весьма ядовитой и вонючей субстанции. В год, соответственно – два с половиной миллиона кубометров, или, в пересчете на массу, 2,5 млн тонн. Но это уже не вода, а вязкая густая жижа, её по трубам не перегонишь – нужны контейнеры, грузовики, инфраструктура транспортировки, оборудованные полигоны и т.д.
При этом в массе осадка основная составляющая – всё равно жидкость. Соответственно, если было бы можно её как-то отделить – проблема уменьшалась сразу в несколько раз. С соответствующей экономией расходов. Именно поэтому так важно было представить руководству страны отцовскую экспериментальную установку, и добиться её запуска в серийное производство.
«И вот настал великий день». ВДНХ, выставка, стенд, проход делегации. Премьер Тихонов подходит к макету. Министр выпрыгивает с заготовленной речью, но Тихонов тут же его затыкает с фразой «я хочу послушать специалиста». Отец, вообще человек скромный и тихий, но никакого священного трепета в поджилках ни перед каким начальством в нём вызвать невозможно: в его мире машин и технических задач вообще такая сущность, как «начальство», не предусмотрена. Он довольно аргументированно и внятно излагает всё то, что напрасно заучивал министр, Тихонов удовлетворенно кивает, задаёт вопросы, получает ответы, даёт кому-то какие-то поручения и идёт дальше.
Спустя пару минут от делегации отделяется один из членов ЦК и возвращается к стенду. Идет прямо к отцу. «Скажите, но ведь эта установка – только макет, а на самом деле ничего этого нет?» Отец закусился. «Да, то что вы видите на стенде – макет; но экспериментальная установка уже собрана и работает в Орехово-Зуево, если хотите – езжайте и проверьте». Тот сильно помрачнел: «лучше б Вы этого не говорили» — и ушёл.
Министр потом объяснил эту странную сцену, с известной горечью и досадой. Если есть подтвержденный факт, что установка работает и выдаёт заданные параметры – это значит, что надо менять уже сверстанные планы и разворачивать её массовое производство и внедрение. А планы были итогом сложного компромисса между множеством ведомств; и менять их никак не хотелось. Напоминаю: год на дворе 1976-й, первый год новой пятилетки после XXIV съезда. Министерство коммунального хозяйства в госплановской номенклатуре союзных министерств занимает почётное 64-е место из 65 возможных. Ну то есть «денег нет» — это ответ, который они получали на любые свои запросы в 64 случаях из 65.
Проблема так и не была решена; установка, разумеется, осталась в единственном экспериментальном образце. Позже, уже в конце 80-х, один оборотистый коллега отца организовал некий кооператив, где начали производиться фильтр-прессы на основе той разработки; он довольно быстро заработал денег и через какое-то время уехал сначала в Израиль как репатриант, а потом перебрался в Штаты и открыл там бизнес по производству и наладке коммунальных систем.
Что до отца, он занялся следующей разработкой – установкой по очистке нефтесодержащих сточных вод. Задача – эффективно чистить большие объемы ливневых стоков от бензиновой пленки перед их сбросом в реки и озера. Получил очередное авторское свидетельство, уже в 89-м, и гордо демонстрировал его десятилетнему мне. Разумеется, у этой разработки была та же судьба. А мы всей семьёй в следующем году отправились выживать в родную деревню матери, сажая картошку. Тяпка и соха у отца в руках держались не очень-то, но на сборе яблок и вишен в саду и последующем производстве из них варенья он был даже и неплох. Если б не радикулит.
Это всё, что я хотел рассказать вам об инновациях.
