Посмотрел наконец фильм Собчак об отце. Сильное впечатление.
В принципе, у Ксении получился такой удар по идеологам Ельцин-центра: в её модели получилось, что реальный «отец-основатель» путинской России – никакой не Ельцин, а именно Собчак. Об этом еще напишу подробнее, но сейчас другое, даже несколько в сторону.
По фильму сложилось впечатление, что дочь так и не поняла, за что, собственно, боролся отец, в чем феномен его политического успеха в перестройку, в чем природа конфликта с Ельциным и его окружением, в чем механика его поражения – не столько даже на выборах 1996 года, сколько вообще как «исторической альтернативы» Ельцину, несостоявшегося лидера страны после 1991 года; поражения, «переупакованного» впоследствии Путиным и «питерскими» в свою победу. В её описании Анатолий Собчак боролся за некую «свободу» и за «возвращение в семью цивилизованных стран», весь этот дешевый агитпроп для «либеральной» улицы, который она по сей день и воспроизводит с небольшой поправкой на сезонные моды.
Я же, смотря фильм про Собчака, понял наконец, чего мне так не хватало во всех прочитанных мною книгах о… Ленине. Включая данилкинского «Пантократора пылинок». Везде описано сколько угодно Ленина-марксиста, Ленина-подпольщика, Ленина-журналиста, Ленина-трибуна, Ленина-вождя; но только не Ленина-юриста.
Между тем и в Ленине, и в Собчаке, и в Путине, и даже в Медведеве это важнейшая грань личности. А в случае именно Ленина – еще и ключевой аспект его способа политического мышления.
Из этого наблюдения будет множество неочевидных на первый взгляд следствий. Попробую набросать быстро, чтобы все не забыть.
1. Истоки Перестройки надо искать не только в экономических и управленческих проблемах брежневского СССР, но и в правовом тупике, маркированном итогами дискуссии о советской конституции 1977 года. Профессор Собчак как политическое явление – своего рода детище этого тупика.
2. Ленинизм – это «Капитал», прочитанный именно глазами юриста. Юрист-революционер, воспринимающий государство как объект своей атаки, поставит во главу угла в первую очередь правовые основы его функционирования. Юрист-марксист, адепт классовой и формационной теорий, будет искать способ правовыми средствами уничтожить механизмы эксплуатации трудящихся. Именно этот замах мы и видим у Ленина в «Государстве и революции». Конструкция такова: над государством, сверху, в управляющей позиции, встаёт Партия, как организованный авангард эксплуатируемых классов, и именно она выполняет институциональную роль гаранта классовой справедливости. Именно и только так возможно построение социализма как бесклассового общества. На этой гипотезе и была, в сущности, построена вся советская правовая конструкция.
3. «Революционная» и «классовая» законность уже при Ленине показали своё чудовищное лицо, но апофеозом стали Гулаг и Большой Террор 37-го. Причем, с точки зрения юриста, катастрофа Большого Террора куда хуже, чем все жертвы гражданской войны, поскольку в данном случае репрессии и казни проводились не вне правового инструментария, а посредством его использования. В этой же логике есть прямая связь между принятием сталинской конституции 1936-го и резкой активизацией репрессий в 37-38; одно прямо вытекает из другого.
4. Период между 1956 (речь Хрущева на ХХ съезде) и 1977 (принятие следующей Конституции) – это целое двадцатилетие, в протяжении которого советская система пыталась найти новую, несталинскую форму правового устройства, но в рамках остающихся незыблемыми «ленинских принципов». Можно сказать, что эта попытка оказалась провалена.
5. В фильме А.Собчак очень интересно обосновывает своё намерение идти в депутаты на тех первых перестроечных выборах 1989 года. Цитирую: «может же простой университетский профессор и доктор наук составить конкуренцию дважды орденоносному токарю и ударнику труда». Уже в этой формуле – много больше, чем понятная лишь советским людям ирония. Ленинская модель «диктатуры пролетариата» — ровно про то, чтобы никакой профессор и доктор наук никогда не смог конкурировать за власть с токарем. Пресловутая 6-я статья Конституции СССР – гарант подчиненного положения профессора по отношению к токарю.
6. То, на чем Собчак уже делает себе имя на съезде и после в качестве депутата – в русле этой же темы. Во-первых, борьба с 6-й статьёй. Во-вторых, борьба со спецслужбами в ипостаси политической полиции – приведенный в фильме призыв со съездовской трибуны исключить руководство КГБ СССР из числа политических руководителей страны. В-третьих, расследование грузинских событий – здесь под ударом уже армия, задействованная – в нарушение логики правового государства – в функции политической полиции.
7. Резюмируя: профессор Собчак – это когда традиция антисоветчины 60-х и 70-х, «диссидентского» и «правозащитного» движений преломляются в оптике профессионального теоретика права. И этот теоретик права берет на себя миссию вполне ленинских масштабов, только с обратным знаком – превратить СССР из «диктатуры пролетариата» в «диктатуру закона», иначе говоря – в так называемое «правовое государство».
8. Если описывать разницу в двух словах, грубо упрощая, выйдет примерно так: ленинская модель – право находится в подчиненном положении по отношению к идеологии; «правовое государство» — любые «идеологии» могут существовать только и исключительно в границах, определяемых правом. По Собчаку, вернуться к модели «правового государства» — это и есть то же самое, что вернуться «в цивилизованный мир», бросив уже наконец эту дурацкую затею хождения своим путём.
Собчаку, каким его рисует дочь в фильме, в общем-то плевать на капитализм и рыночные свободы; он, похоже, не возражал бы, чтобы в экономике все так и оставалось, как было. Для него важны только и исключительно политические свободы, и только и исключительно верховенство права. Свое кредо он формулирует как «равенство гражданина и государства» — имея в виду, понятное дело, в первую очередь равенство в суде. Даже катастрофические для себя дебаты с Яковлевым в 1996-м (после фильма я специально их пересмотрел) он использует как университетскую кафедру, с которой пытается учить своих избирателей тому, каков круг полномочий у губернатора и рамки его правовых возможностей. Выглядит это там нелепо и непрактично, но он, в общем-то, больше проповедник, чем политик.
Выводы и мораль я вынесу в следующий текст, здесь ограничусь только этими первичными наблюдениями. Скажу только, что, похоже, Ксения так и не поняла: Владимир Владимирович Путин даже и сейчас остаётся верным учеником её отца. Другое дело – как именно он понял и отрефлексировал для себя то, чему учил их с кафедры и из губернаторского кресла профессор Собчак.