Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
1. Совфед задумывался (в архитектуре Конституции) как палата регионов, где представлены именно территории, а не партии, как в Думе. Какое-то время членами СФ по должности были действующие губернаторы и спикеры парламентов. Это делало его иррегулярным (поди налетайся с какой-нибудь Камчатки или Сахалина в Москву на заседания), но куда более влиятельным. Госсовет в его нынешней сборке (со столиками) – своеобразный субститут того, чем мог бы стать Совфед.
2. После того, как порядок формирования СФ сменился и регионы стали делегировать по два «представителя» — от губернатора и от заксобрания – его состав приобрел следующие характеристики. Три основных типа сенаторов: 1) политические пенсионеры (чаще всего бывшие губернаторы) или временно оставшиеся не у дел и отправленные «на передержку» 2) лоббисты и «решалы», для которых сенатская корочка – это ключ к разного рода кабинетам и 3) сложные товарищи, которым нужна неприкосновенность и нет способа получить её на выборах в ГД (к таковым принадлежал и Арашуков).
3. Вместе с тем Арашуков – несколько особый случай, связанный со спецификой республики, где всё держится на принципе национального квотирования. Глава республики всегда карачаевец, премьер – черкес, спикер парламента – русский, депутат ГД – карачаевец, сенатор – черкес. Учитывая, что премьер в республике – фигура довольно-таки техническая (правительством непосредственно управляет глава, напрямую раздающий поручения вице-премьерам), для черкесов пост сенатора – наиболее престижный. При этом нужен не просто черкес, а кто-то из наиболее сильных и влиятельных, признаваемых в качестве такового самими черкесами. Таких фамилий в КЧР было три – ну, пожалуй, четыре: Деревы, Арашуковы, Казаноковы, Хапсироковы. Мурат Хапсироков в настоящее время уже действующий сенатор от Адыгеи. Дерев – за решеткой (из-за конфликта с Арашуковым). Крым Казаноков был сенатором до тех пор, пока глава республики Темрезов не испортил отношения с Казаноковыми, отправив в отставку с поста премьера брата Крыма Руслана. Так что в некотором смысле вариантов у Темрезова особо и не было. Наверное, можно было бы рассматривать еще Олега Аргунова, но для Аргуновых это наверняка означало бы опять-таки конфликт с Арашуковыми, что для них смерти подобно, тк их главный актив – Хабезский гипсовый завод – находится на территории «арашуковского» Хабезского района. Так что по состоянию на 2016 год у Темрезова был выбор ровно из одной кандидатуры.
4. Плюс к этому надо понимать, что возможности, ресурсы и связи у Арашуковых намного превышали таковые у главы республики Темрезова, который особо сильным игроком никогда не был. Оставим даже за скобками его собственную непростую биографию — шесть уголовных дел, две судимости (ст.159 УК РФ ч.2 (мошенничество), ст. 160 УК РФ ч.3 (присвоение или растрата)), участие в известном «деле Каитова» и т.д.; главное, что он никогда не был «на первых ролях» в тамошних кланах. Да и главой стал во многом случайно – я помню (как раз тогда работал в АП), как лихорадочно искали еще в сурковские времена «хоть кого-нибудь» из карачаевцев на место Эбзеева, доведшего республику до политического кризиса – и нашли «этого дорожника», как выразился тогда один из коллег (Темрезов возглавлял тогда дорожный фонд республики). Ну и теперь сравните: какой-то там республиканский дорожный фонд – и один из топов Газпрома. Понятно, что Арашуковы вполне могли разговаривать с ним свысока. В том числе – и проплачивая «ручных» карачаевских активистов, постоянно воюющих с Темрезовым и обвиняющих его в нацпредательстве.
5. Всё это к тому, что В.И.Матвиенко, обвиняя именно Темрезова в том, что в СФ приходят «такие люди», мне кажется, не вполне правильно ставит вопрос. Нисколько не собираюсь защищать и оправдывать Темрезова. Но по-моему дело Арашукова заставляет подумать над несколько другим набором проблем. Начиная от принципа комплектования СФ — и заканчивая, вы таки не поверите, архитектурой российского федерализма в его нынешнем виде.
