Задумался над прилагательным «простой» в его политическом измерении.
Есть такая формулировка нашего политического языка: «простые люди». Проблема в том, что за сорок с лишним лет жизни я не встречал ни одного человека, подходящего под это определение. Скажем, мои многочисленные деревенские родственники из Касторного Курской области — все как на подбор люди сложные, со сложной биографией, сложной жизнью и весьма сложно устроенной системой взглядов.
Понятие «простой» — носит какой-то уничижительный оттенок. Имеется в виду, что т.н. «простые» люди — это люди по ту сторону некоего барьера, внутри которого т.н. «элита» (ещё один издевательско-бессмысленный термин, особенно если во множественном числе) что-то своё рубит-пилит-трёт и т.д., и лишь изредка по доброте душевной кидает некоторые куски нарубленного бродящим снаружи «простым» (чтоб не сказать по-мартиновски «одичалым»).
Соответственно, как только в политической речи возникает словосочетание «простые люди», уши немедленно начинают ощущать налипание лапши. Особенно — в сочетании «решать проблемы простых людей». Вот тут вообще держите меня семеро.
Короче, изобрёл прибор такой: табуатор. Вот тут самое время его применить по назначению.
Да, кстати, а «глубинный» — это тот же «простой», вид сверху.