Новое

Про письмо юристов по Мосгордуме

Мракобесного охранительства наконец-то пост. 

Читаю коллективное письмо юристов в Новой по поводу моск выборов. И ловлю себя на том, что все-таки юристы — это люди с очень жестко отформатированными мозгами. 

Буквально второй абзац: 

«Мы учим наших детей тому, что права человека — это душа конституционализма, а разделение властей, выборы и представительные органы — это его руки, позволяющие эти ценности воплотить в жизнь». 

На фоне этих деклараций ощущаю себя каким-то совершенным outlaw, потому что чем дальше живу, тем более спорным кажется принцип «разделения властей» им.Монтескье как годный рецепт от всяческих болезней среднестатистического Левиафана. И тем больше у меня к этому принципу возникает вопросов. 

Объясню. 

Базовая метафора Монтескьё — это дерево с тремя ветвями: соответственно власть «исполнительная», «законодательная» и «судебная». Эта конструкция, хотя и декларируется вроде бы как способ предохраниться от рисков переконцентрации власти у суверена (для того и «разделение», чтоб нигде не было слишком много) тем не менее на более глубинном уровне в полной мере отражает дух его эпохи — начала XVIII века, когда абсолютистские монархии разгромили и подмяли под себя основные «конкурирующие» с их любимым État институты — Церковь, Город, Феод, Ганза и т.д. Причем этот процесс прошёл плюс-минус по одному сценарию что во Франции при Бурбонах, что в Англии при Тюдорах, что в России при Романовых. Притом, конечно, громя и огосударствляя церковь, короли-солнце не осознавали, что тем самым копают под свои собственные троны, ибо конструкция легитимности «монарх милостью Божьей» эффективна только тогда, когда сама вера в Бога, в свою очередь, не является «монаршьей повинностью». 

Суд, как институт — он очень во многом похож на церковь. 

Я знаю разные формы частных судов, от судов племенных старейшин до воровских и шариатских, и хорошо знаю, что членами соответствующих сообществ они воспринимаются как безусловно более справедливые и эффективные, чем официальный государственный суд. Опять-таки мы видим, насколько для бизнеса удобнее и комфортнее юрисдикция британского права, чем многие национальные юрисдикции (российская в этом отношении к себе далеко не одинока). Ну то есть я вообще не понимаю, с какой стати суд вообще обязательно должен быть какой-то «ветвью» какой-то «власти», и вообще частью госсистемы. Суд — это суд. Он имеет более древнюю историю и традицию как социальный институт, чем государство как таковое. Он не État, он иноприроден ему, а когда государство его съедает и превращает в свой департамент, он неизбежно хиреет, в точности так же, как любая огосударствленная религия. 

С представительной властью ещё сложнее. Учебники нам рассказывают про всякие там греческие народные собрания и римские сенаты, но это натяжка и спекуляция, потому что современные парламенты ведут свою непрерывную родословную не от этих сильно мифологизированных античных протообразцов, а от куда более поздних первоисточников — сословных собраний Высокого Средневековья. Созывавшихся королями в основном ради того, чтобы стравливать между собой феодальную аристократию с третьим сословием. В этом опять-таки похожи друг на друга и британский парламент, и Генеральные Штаты, и Кортесы, и наши земские соборы. Но после того, как феодальную фронду короли с помощью парламентов успешно уконтрапупили, практически везде началась отчаянная и кровавая схватка парламентов и королей уже между собой. Взорвавшаяся в разное время революциями — от английской до русской.

Наделять эти собрания делегатов от сословий функцией первоисточника «законодательной власти» — значит верить в действенность механики производства норм посредством выработки межсословных компромиссов на площадках представительских собраний. Именно на таком подходе жестоко споткнулась государственная модель Ивана Грозного, когда попытка придать Земскому Собору функцию подобного законодателя (Соборное уложение) аукнулась разбалансировкой общественного строя и чередой институциональных катастроф от опричнины до Смуты включительно. 

Опять-таки, даже древние римляне на уровне языка имели разделение правовых пространств на lex (закон, создаваемый людьми) и jus (закон, опирающийся на высшую божественную справедливость). И второй, конечно, никак не мог быть продуктом расторговки в собраниях.

Я к тому, что представительство — вещь важная и нужная, но для законотворчества парламент, мягко говоря, не самое эффективное и безопасное решение. Именно поэтому, например, даже в сегодняшней России основной законотворец по факту вовсе не Госдума, а Правительство РФ, из которого поступает львиная доля пускаемых в ход законодательных инициатив. И это при том, что Думу все равно критикуют главным образом именно за депутатские законодательные инициативы, в то время как в плоскости представительской функции она, наоборот, скорее набирает очки. 

Ну а если говорить о Мосгордуме, кстати, то у меня огромный запрос к уважаемым юристам-конституционалистам, подписавшим обращение, с цитирования которого я начал этот текст. Пожалуйста. Хоть кто-нибудь из подписантов. Объясните компетентно, на профессиональном языке, что такое Мосгордума с точки зрения фундаментальной теории права, вообще глазами юристов-конституционалистов. И зачем нужен этот орган в мегаполисе, где размеры округов у депутатов побольше иных госдумских. И почему так важны альтернативные выборы туда. 

Потому что мне вот прямо сейчас кажется, что мегатехнополис на 20 млн жителей и два субъекта федерации — это вообще зверь с точки зрения науки (в тч юридической) совершенно новый, никогда прежде в человеческой истории не существовавший, никакими Монтескьё вообще не предусмотренный и никакими устоявшимися правовыми теориями корректно не описанный. И тут не про выборы вообще-то надо бы вести разговор, а про то, куда они, эти выборы.

[fbcomments]

About Алексей Чадаев

Директор Института развития парламентаризма