Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
Вот текст Мараховского, который в последнее время один из моих любимых авторов.
Но тут есть одно важное но.
Мало кто понимает, что, например, журналисты — одно из тех цеховых сообществ, которое больше всех потеряло при Путине. Даже не в деньгах — где-нибудь в провинции журналисты и в 90-е жили вполне себе впроголодь. А именно в социальном статусе.
Журналист в 90-е — это вот прямо большой человек. Невзоров, Листьев, Любимов, Доренко, Сванидзе, Фадеев, Леонтьев, Киселев, Малашенко, даже Носик с Кудрявцевым — это такие полубоги, которые даже с олигархами, платившими им космические по тем временам деньги, могли разговаривать чуть ли не через губу: мол, ты в нашей работе все равно ничего не понимаешь, поэтому просто дай денег и отвали ((с)Т.Н.Толстая). Но даже какой-нибудь провинциальный Шлосберг — это тоже человек, с которым приходилось считаться и начальству, и кошелькам. Ибо он был, как минимум, опасен.
Журналист сейчас — это лох педальный, который не умеет в жизни ничего, кроме как кропать тексты по темнику за копеечный гонорар. Темники же ему спускает опять-таки какой-то третьеразрядный клерк, отвечающий за политпланирование. Ещё журналист может прийти на пресс-конференцию и задать вопрос — опять-таки по согласованному с пресс-службой спрашиваемого списку. Собственно, именно поэтому менты так выпали в непонятки из-за истории с Голуновым: а этот пацан кто вообще, чтобы с ним как с людьми, а не как с народом?
Примерно так же с политтехнологами. Павловский, Островский, Минтусов, Ситников, даже Гельман — это такие полубоги из пелевинского Generation P. Сегодняшний «политтехнолог» это примерно вот как. Быль. Прилетаю в один сибирский город, встречаюсь с вице-губером по политике, он рассказывает, что у них и как, и между делом хвастается: у нас даже политтехнолог есть, сидит на ставке в региональном исполкоме ЕР (тысяч 30 зарплаты, наверное). Хотите пообщаться? Только в исполкоме и без меня, а то мне некогда. Ну, сходил из интереса. Сидит такой пожилой дядечка в пиджаке с протертыми локтями, сочиняет тексты для листовок, а руководитель РИКа (младше лет на 20) его при мне шпыняет — Петрович, ну что ты опять херню пишешь? Иди переписывай. И тот, вздыхая, шаркающей походкой плетётся за свой столик в углу с бумажками. Как тебе такое, Виктор Олегович?
Про то, как выглядят негры-рукоблуды, которые разные пропагандистские телеграм-помойки ведут, даже рассказывать не буду — и так, думаю, можете вообразить.
В общем, если ты почему-нибудь журналист или политтехнолог, твоя картина мира именно такова: да, в 90-е была жизнь. Сейчас жизни нет. Проклятый, сцуко, режим. Ну, примерно так же себя чувствовали в те самые 90-е разные отставные полковники пожарных войск или младшие научные сотрудники советских НИИ, составлявшие значительную часть аудитории митингов КПРФ.
Поэтому нет среди них по-настоящему лояльных. Даже те, которые сидят на всяких привилегированных позициях в госагитпропе и живут более-менее неплохо, в глубине души знают, насколько упал их сословный статус в ту самую эпоху, которую они защищают за зарплату. И потому, конечно, не то чтобы готовы отдать жизнь за те ценности, за которые топят.
Это не хорошо и не плохо — это просто важный штрих к устройству сегодняшней политреальности. Который таки нельзя игнорировать.
