Цитатная учёность

Из одного разговора. 

Характерная особенность древнерусской (до XVIII века) литературы — ее насыщенность выдранными из контекста кусками переводов. Читает учёный монах, владеющий древнегреческим, какого-нибудь Дионисия в оригинале — понравился ему кусок на несколько страниц, он его и перевёл на язык родных осин; а потом этот перевод произвольно взятого куска так и кочует из списка в список, из одной ученой дискуссии в другую. Ибо людей с языками во все времена у нас было мало, а заморачивающихся переводом всей книжки целиком, и тем паче ее копированием/тиражированием — ещё меньше: дело-то недешевое. 

Даже Библию впервые перевели целиком аж только при Геннадии Новгородском — а это конец XV века, к тому моменту уже пять веков христианству на Руси — полдороги до наших дней. И то этот перевод был продиктован больше насущной необходимостью — появлением «жидовствующих», то есть тех, кто читали (в основном в латинских версиях) ветхозаветные тексты и имели в связи с этим отдельное от титульных церковных авторитетов мнение по поводу всего того, что происходило от сотворения мира до Иисуса. 

И, надо сказать, вот эта традиция ученого кусочничества, привычка оперировать одной выдранной из контекста мыслью или цитатой вполне себе, увы, дожила до наших дней. Мы с удовольствием обсуждаем маклюэновское medium is the message или фукуямовский «конец истории», не прочитав ни того, ни другого. В этом смысле Википедия — как нельзя более органичный для нас формат. 

Хорошо это или плохо? Лучше, чем никак. Но хуже, чем хорошо.