День рождения — 42

42.

Небольшое рассуждение о времени и возрасте.

Только недавно я понял, как именно на биологическом уровне устроен механизм, из-за которого с годами время субъективно летит быстрее. В детстве и юности работают два фактора: во-первых, ты находишься на высоком уровне энергии и активности все время дня, а во-вторых мозг еще не научился игнорировать входящую информацию, впечатления откладываются в памяти и каждый прожитый день воспринимается как очень насыщенный событиями.

С возрастом обе эти вещи меняются. В моем нынешнем, среднем возрасте ты все еще можешь достаточно долго находиться на пике энергии, но уже точно не весь день — минимум несколько часов идут в режиме «энергосбережения». А во-вторых — что, наверное, более существенно — накапливается что-то вроде «баннерной слепоты», только не про одни лишь баннеры: мозг научается игнорировать и забывать практически сразу то, что он диагностировал как нечто незначимое, рутинное, проходное. В памяти остаётся лишь то, что он сам почему-нибудь посчитал достойным фиксации. И если день прошёл без единого такого события — считай, его и не было, этого дня. Вдолгую это и создаёт то самое тревожащее многих ощущение, что «годы летят».

С первым что-либо поделать очень трудно — биология. Хотя в общем тоже можно, если научиться как следует работать с организмом и бережливо относиться к энергии.

А вот со вторым очень даже есть что поделать. Если не давать мозгу утонуть в рутине, постоянно погружая его в новый контент, новые образы, новые языки и новые переживания — жизнь субъективно очень сильно удлиняется. Это намного круче, чем «астрономическое» долголетие, достигаемое всяким ЗОЖем и умеренностью. Это жизнь, которая продолжает тянуться очень долго, и каждый год как десять, словно ты все еще в детстве.

Это не абстрактное знание — я подтвердил его опытом. Изучение испанского прибавило мне, по ощущениям, лет пять; с другими языками ощущение то же самое. Спорт — будь то конный, сноуборд, сквош или вот сейчас парусный — примерно так же. Путешествия — причём как в те места, где никогда не бывал, так и в те, где уже бывал когда-то — тоже. Новые навыки, новые дела, где ты в какой-то момент обязательно чувствуешь себя первоклашкой и вынужден начинать с азов — то же.

В общем, долгая жизнь — это совсем не то же самое, что большая дистанция между первой и второй датами на могильном камне. Долгая жизнь — это умение смаковать время, тщательно и со вкусом пережевывая его маленькими кусочками, а не глотая целиком, как изголодавшийся нищий.

Прошедший с предыдущего 30.09 год у меня оказался очень, просто неимоверно длинным. В этом смысле — хороший год. Были отрезки, когда я работал по 20 часов в сутки несколько дней подряд, или мотал десять командировок за две недели; или сидел над книгами и чертил схемы, или гонял с горы на доске по чёрным трассам, ездил галопом на коне по черкесским предгорьям, лазал по отвесным скалам на Кубе либо был рулевым судна на парусной регате. Три года назад, когда меня сбила машина и на рентгене показали комплект переломов, даже и поверить было трудно, что такое будет вообще возможно. Но — жизнь продолжается.

А еще этот год подарил много новых людей — моя записная книжка, и без того немаленькая, пополнилась на сотни и сотни позиций. Впервые я работал в коллективах, где был не просто самым старшим, а когда чуть не половина народа мне в дети годится — и это тоже здорово.

Но при этом одно из самых ярких воспоминаний — апофеоз весеннего ковид-карантина, когда, отмахиваясь какими-то журналистскими корками от ментов-проверяльщиков, я прорывался в офис, где нас оставалось человека четыре (остальные — на самоизоляции), и работал там под завывания ездящих за окном матюгальников, в которые требовали от граждан сидеть дома и дышать через намордники. Из тех в окружении, кто первым высадился на измену от ковид-паранойи, каждый второй поймал-таки вирус; более-менее ровно, впрочем, его пережив. Я же решил, что заболею — полечусь, а сильно заболею — на все воля Божья; и вообще перестал этим заморачиваться. Собственно, в том же состоянии пребываю и сейчас. Нет нового неба и новой земли; земля та же самая и небо тоже.

Потому что жизнь — это не про то, сколько. Это про то, как.