Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
Итоги-2. Мировойна.
Я не люблю две вещи: когда в СМИ меня титруют как «политолога» и когда просят комментировать «международку». В бытность советником Володина это было незабываемо: сидишь такой в Дели на очередном межпарламентском форуме, и со щеками, надутыми как воздушный шарик, комментируешь тамошним СМИ отношение России к ситуации вокруг племени рохинджа в Мьянме. А про себя думаешь: мать твою, ну где я и где эти рохинджи? Что я вообще про них знаю, кроме того вранья, которое всплывает в СМИ? Не пора ли сменить фамилию на Хлестаков?
Когда я что-то говорю в паблике о российской внутренней политике, то экспертиза основана на том, что я успел в своей жизни поработать и в Белом Доме, и в АП, и в Госдуме, так или иначе работал на всех выборах во все созывы Госдумы с момента её основания; и практически со всеми персонажами нашей сцены знаком и общался лично. Здесь у меня диапазон опыта — от совещаний по президентским посланиям в Кремле до мордобоя на встрече кандидата с избирателями в Кимрах или затопленного через всунутый в разбитое окно шланг от говновозки подвала с агитпродукцией в Химках. А когда про Штаты, Евросоюз или Китай… моей крестьянской этике как-то претит говорить про то, о чём слышал, но не видел.
Войну я тоже понимаю очень предметно — как пространство военных операций. В ушедшем году я много общался с боевыми офицерами, прошедшими разные новейшие войны, и для меня практическое знание про средства борьбы с ударными беспилотниками или про электронные блоки наведения в противотанковых снарядах является намного более ценным, чем всё это бла-бла про геополитику. Но писать или говорить на эти темы — не рискую, потому что это всё равно с чужих слов; просто «составляю мнение» и держу при себе.
Всю осень, как вы понимаете, без конца и края — Путин, Байден, НАТО, Украина, Донбасс. Я сливался почти всегда с разговоров об этом — ну зачем нужен ещё один голос в хоре досужего трёпа? А что там можно сказать, кроме досужего трёпа и оценок уровня «бабка на лавочке»? Хоть сколько-нибудь ценного?
Но под Новый Год всё же можно себе позволить одно «оценочное суждение».
Сурков с присущим ему манихейством всегда говорил: «холодная война» — это мир; любая другая форма «мира» — утопия. Задача поддержания мира, в этой логике, сводится к недопущению «разогрева» войны до стадии, когда действительно начинают стрелять.
В этом смысле — до тех пор, пока разговор идёт, это отдаляет, а не приближает войну. И те, кто действительно хочет войны, всегда в первую очередь добиваются ситуации, когда разговор прекращается или становится невозможным. Собственно, именно в этом состоит стратегия изоляции — спровоцировать ситуацию, когда из всех «доводов королей» остаётся использовать тот самый «последний».
И отсюда очень простой вывод. Хорошо, что этого пока не произошло. Разговор продолжается. Можно занести в «положительные итоги года».
