Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
просто чтобы не забыть
в недавней длинной дискуссии с Н.В.Гараджей мы вывели одну из важных схем языка власти. Имеется в виду конструкция «А — это Б», где «А» — то, что в данный момент принято считать синонимом «всего хорошего», а Б — конкретная практическая последовательность действий. Например: «Коммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны», «Социализм — это учёт и контроль», и т.д. вплоть до бессмертного шаймиевского «основа суверенной демократии — сильное сельское хозяйство». На самом деле эта схема существует в невероятном количестве форм, большинство из них — более сложные (я привёл только наиболее явные примеры, там, где приём обнажён).
эта формула отражает и закрепляет важную особенность нашей власти, своего рода модельность. Есть два типа власти, и два типа прилагаемого к ней начальства.
Первый тип (назовём его «власть субъекта») — это власть на уровне решения вопроса о том, что именно у нас сегодня означает «всё хорошее». Коммунизм, демократия, реформы, патриотизм, гражданское общество…. т.е. некие ценностные бренды. У всех есть такие фишки, но наивысшая удача — это когда твоя фишка официально объявлена нашим сегодняшним всё» (кстати, «Пушкин — это наше всё» — элемент этой же механики). За это и идёт борьба. Скажем, профрусские понимают свою возможную победу примерно как если бы на место «суверенной демократии» наши начальники поставили словосочетание «русский национализм». А дальше уже можно на этом основании требовать соответствия действий ценностям (например, раздать каждому русскому по кусочку стабфонда, а нерусским чтоб ни-ни).
Второй тип (назовём его «власть предиката») — это власть на уровне решения вопроса о том, что именно говорить после слова «это». Собственно, бОльшая часть наших начальников искренне уверена, что настоящая-то власть — именно здесь; и у них есть к тому основания. Ну то есть «вы нам скажите, какими словами сейчас модно говорить в Москве называть всё хорошее — мы ими и будем пользоваться«. Придут, скажем, профрусские — завтра Шаймиев на съезде партии «Русская Россия» будет говорить: «основа русского национализма — сильное сельское хозяйство». Придут исламисты с бородами — и тут на мажлисуль шуре партии «Правоверная Россия» Шаймиев с Кораном наперевес сообщит, что «подлинный ислам — это сильное сельское хозяйство». Придут натовские оккупанты — опять Шаймиев на съезде партии «Free Russia» на ломаном английском сообщит, что «хьюман райтс — это сильное сельское хозяйство». Хоть марсиане придут — формула не изменится.
Только не надо думать, что я тут шаймиевых обличать пытаюсь. За ними — железобетонная сила «здравого смысла», укоренённого причём не в начальстве, а именно что в голосующем за него большинстве. И здравый этот смысл диктует неопровержимо, что всякое ля-ля само по себе, а жизнь сама по себе. А что такое с этой точки зрения «ля-ля»? На самом деле — любая абстракция, любая с коль-либо отвлечённая идея или ценность. Есть всякие специальные люди, которых таки штуки интересуют — и пусть их. По формуле покойного Валеры Аникина: «ты умный? вот и пиши свои бумажки; и не лезь в дела, которые серьёзные люди делают.
Тем не менее нельзя сказать, что «серьёзные» всегда абсолютно доминируют. Отношения «умных» и «серьёзных» — это своеобразная «симфония властей», по византийскому образцу. Умные — это «церковь», «партия», «комиссары» — короче говоря, власть духовная. Их задача — объяснить, как правильно по идее. Серьёзные — это «князья», «бояре», «правительство», «исполком». Их задача — решить, как правильно по жизни.
То есть жизнь, конечно, важнее любой идеи, но идею тоже надо иметь в виду и держать в поле зрения как ориентир. Потому что иначе рассыпается мобилизационная модель. Ведь сказать: «нам нужно сильное сельское хозяйство» — сразу же нарвёшься на ответ: «кому «вам»?» А вот если удаётся предъявить данную частную задачу в качестве общей и ценностно-оправданной, тогда уж деваться некуда.
Самое смешное, что это своеобразная разновидность демократического, по существу, механизма. Ведь главная задача любого действия в демократии — это доказать обществу, что твой частный интерес в данном конкретном случае совпадает с общим благом, то есть служит реализации общих ценностей. Ту же цель преследует и это высказывание. Ведь пристёгивание «земной» задачи к «абсолютной» ценности посредством их отождествления — это просто способ сказать: «вот есть локальная задача, и её надо решить, потому что это послужит нашему общему благу». Просто и язык кривой, и формат высказывания, ммм, византийский.
