Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
Главный месседж всех будберговских посланий – грядет эра объединения человечества перед лицом множества общих бед, и чем быстрее Россия вольется в процесс глобализации – тем для России лучше будет. Решать такие немаловажные проблемы, как глобальное потепление, совместные полеты на Марс, мировой финансовый кризис и оборона всей земли, оставаясь «суверенными» — невозможно. Вся ваша суверенная демократия – суть ментальные пережитки. Впереди у нас – слияние всего человечества в единую земную цивилизацию, и чем дальше мы в этом будем упорствовать, тем большими варварами будем слыть.
Отсюда, кстати, вполне понятна такая нелюбовь к управлению внутренней политики вообще и к Суркову В.Ю. в частности. Тут не только битвы за власть и влияние идут, тут радикальные мировоззренческие разногласия. Для меня-то Будберг оппонент вовсе не потому, что мне так мил Сурков, а потому, что всерьез считаю, что без суверенной демократии у России нет будущего. Все эти телеги об объединенном человечестве кажутся мне очередной разводкой. В конце концов, величайшая книга всех времен и народов доходчиво объяснила, чем все эти объединения в итоге заканчиваются. Разрушенными Вавилонскими башнями, равно как и разрушенными небоскребами Всемирного Торгового Центра. Сохранение суверенитета – это единственное условие выживания для государства, ну как для человека воздухом дышать.
Здесь
Гм.
«Решать такие немаловажные проблемы, как глобальное потепление, совместные полеты на Марс, мировой финансовый кризис и оборона всей земли, оставаясь «суверенными» — невозможно».
Что такое «оборона всей земли», не очень понимаю. Но остальные вопросы из означенного перечня действительно невозможно решать силами одного отдельно взятого национального государства, это правда. Как и массу других, более «мелких» вопросов — от блокирования наркотрафика до регулирования интернета.
Впрочем, тут есть важная вещь, которую не понимают ни общечеловеки, ни национал-изоляционисты: глобализация не уменьшает, а увеличивает роль национальных государств. И ещё одно важное уточнение: не всех, а только некоторых из них. И реальная борьба идёт именно между государствами — за попадание в это заветное политбюро.
Собственно, картинка глобализации выглядит так: есть мировые лидеры, есть зависимые от них и идущие в их орбите страны-лимитрофы, а есть изгои — то есть те, кого в лидеры не пускают, а становиться лимитрофами они не хотят. Таких или изолируют (как Сев.Корею), или мочат (как Ирак), или дестабилизируют и погружают в перманентный хаос (как, например, Сомали).
Россия выпадает из этой картинки. Для оправданных претензий на лидерство — слишком мало оснований, возможностей и инструментов, для лимитрофного статуса — слишком много земли, нефти, ракет и т.д., а для роли изгоя — слишком большая вовлечённость в разного рода мировые политические и экономические процессы. Короче, затянувшийся на десятилетия «транзитный статус».
Если страна борется за лидерство, значит, у неё есть два способа потерпеть поражение: стать лимитрофом или стать изгоем.
Отсюда простой вывод. У России есть две основных равнозначных угрозы. Первая — колонизация. Вторая — изоляция. Что из них хуже — с порога и не скажешь; хотя бы потому, что на самом деле это две стороны одной медали: колонизация в конечном итоге ведёт к выпадению на мировую периферию (т.е. на самом деле к изоляции), а изоляция превращает страну в «живые консервы», ожидающие прилёта гуманитарных бомбардировщиков из стран победившей свободы.
Будберги делают выбор в пользу колонизации по той простой причине, что её механизм даёт им невероятно престижный, эксклюзивный статус — быть немногочисленными европейцами в этой стране (т.е. среди туземцев). Пушкинскую формулу «правительство в России — единственный Европеец» они понимают так, что власть и околовластная тусовка (т.е. они сами) должна быть примерно тем же, чем всегда и являются колониальные элиты: быдло в узде, бизнес в стране, деньги — вне страны, дети — на учёбе в Лондоне; «офшорная аристократия». Сила этой позиции — в том, что её абсолютно разделяет огромное большинство «целевой аудитории гламурных журналов»; собственно, любая другая позиция там будет либо экзотикой, либо «понижением планки».
Однако изоляционисты-«охранители», атакующие их под флагами суверенитета, в конечном счёте, осознанно или неосознанно упаковывают тот же самый результат. Только терминологический ряд меняется: вместо быдла там обнаруживается народ-богоносец, а вместо природной дикости и варварства — традиционные ценности и особый путь. Но в данном случае — хоть горшком назови.
Идея «заставить мир принимать нас такими, какие мы есть» — по ту сторону этого фантомного противостояния двух братьев-акробатов, Бима и Бома, А.Будберга и В.Иванова. Она подразумевает одновременно и предельную открытость миру, и предельную «суверенность» в решениях. Разумеется, вся эта, извиняюсь, сурковщина «радикально чужда всему русскому культурному контексту», сколько его ни есть, и поэтому «не должна быть», как выражается тов.Морозов.
Ну, либо этот самый «контекст», напротив, «не должен быть».
