Матрешка суверенитетов

Все территориальные конфликты на постсоветском пространстве устроены по единой схеме — назовем её матрёшкой суверенитетов. 

Есть суверенитет первого уровня — собственно СССР, «Москва». Есть суверенитет второго уровня — союзные республики. Есть суверенитет третьего уровня — автономия в рамках союзной республики. После превращения С-2 в независимые государства находящийся в его составе С-3 начинает по логике матрешки добиваться независимости уже от «материнской» С-2, что вызывает бешеное сопротивление у последней. Оказавшись под ударом, С-3 идет за помощью к наследнику С-1, то есть к РФ. В свою очередь, С-2 апеллирует к Западу, то есть «глобальному миропорядку», или, иначе говоря, тому, что в их представлении является С-0, «самой верхней» матрёшкой. При этом С-1 ставит под сомнение субъектность этих С-2, считая их марионетками С-0 и предпочитая коммуницировать напрямую туда, а С-2, в свою очередь, игнорирует субъектность С-3, считая более выгодным представить для себя дело так, что они являются сателлитами С-1. В итоге получается, что наши друзья — это сплошь С-3, а враги — С-2. 

Отсюда и надписи по-английски у грузин про 20% «оккупированной Россией» территории. Эта позиция (исторически восходящая к звиадизму) зиждется на том, что нет и не может быть никакого С-3, а есть только С-1 (Россия) и С-2 (Грузия). Точно так же всё и в риторическом пакете постмайданной Украины по поводу «народных республик», а также самоопределения Крыма.

Под эту схему подпадают в полной мере Карабах, Абхазия, Южная Осетия, Крым, Севастополь. С оговорками — Приднестровье и Донбасс. Оговорки в их случае вызваны тем фактом, что в СССР никакой юридической автономии у этих территорий не было, была только де-факто хозяйственная — и Приднестровье, и Донбасс были самостоятельными и управляемыми напрямую из центра «народнохозяйственными комплексами», говоря в советской терминологии. И им приходилось создавать свою политическую субъектность непосредственно в ходе конфликта, на апелляциях к полумифологической древности (Молдавская АССР, Донбасско-криворожская республика). 

Ещё, конечно, несколько наособицу Карабах, за которым стоит не только Россия, но и Армения. Однако сама по себе Армения, разумеется, без российской помощи выиграть карабахскую войну точно не могла, поэтому схема работает и для них. 

При этом единственный случай успешного поглощения С-3 со стороны С-2 — это Аджария, сдавшаяся Грузии. И — неудача Саакашвили в попытке воспроизвести этот опыт с двумя остальными в ходе событий 8.08.08.

Если говорить об Украине, то на её территории потенциальных С-3 и сейчас еще немало: это и Закарпатье, и Харьков, и Одесса, и даже в какой-то мере Днепропетровск. Но там соответствующие движения были достаточно жёстко задавлены, и, за исключением разве что Закарпатья, сейчас практически не шевелятся. 

При этом внутри самой России довольно много потенциальных С-2, исторически обладающих несколько бОльшим суверенитетом, чем «обычные» российские регионы. И, несмотря на всю постсоветскую политику унификации федеративных отношений, сохранивших остатки привилегий. Этот список надо начинать не с очевидных вроде бы Татарстана, Дагестана или Чечни, а с куда менее очевидных, но по факту более автономных Москвы и Питера. И там, и там правящая ассабия С-1 периодически проводила зачистку элит — как снос Собчака в 1996-м, Яковлева в 2003-м или Лужкова в 2010-м; но вновь пришедшие наместники сами оказывались в тренде мягкой автономизации. 

Что интересно, даже в лужковской Москве какое-то время существовала и своя личинка С-3 — это оппозиционная Лужкову красновская Пресня. Всегда были и свои потенциальные С-3 и в Дагестане — замкнутый на Кизляр север (где по сей день зачищают остатки влияния Муртазалиева), Хасавюрт, Лезгистан, даже в какой-то мере амировская фронда в самой Махачкале. Потенциальные С-3 есть, в силу этнонациональной специфики, и в КБР (балкарцы), и в КЧР (черкесы). Одно время что-то вроде С-3 наклевывалось в Краснодарском крае с причерноморскими городами. Есть они на самом деле даже и в совсем неочевидных местах — Великие Луки (бывший областной центр, ставший районным в составе Псковской области), Рыбинск, Димитровград, ну и, само собой, упраздненные ранее субъекты (бывшие в СССР автономными округами) — Коми-пермяцкий, Усть-Ордынский, Корякский. Есть напряжения и внутри «тюменской матрешки» — особенно в ХМАО: Сургут, Нижневартовск, Нефтеюганск. 

Собственно, даже Шестун в Серпухове играл по отношению к Воробьеву в игру С-3 против С-2 с прямой апелляцией к С-1. Как, впрочем, это пытались делать и другие главы районов, просто не так радикально и потому не так заметно. Но даже в истории с волоколамской свалкой видны были потуги сыграть в неё же. 

При этом единственный относительно успешный пример левел-апа от С-3 до С-2 — это Ингушетия, выделившаяся в отдельный субъект федерации из единой Чечено-Ингушской АССР; но за это расплатой стали перманентные точки напряжения и с Осетией (Пригородный район), и с Чечнёй. 

С Осетией, кстати, отдельный казус: совсем невозможно объяснить, почему Северная Осетия с 700 тыс населения и достаточно мощной экономикой это всего лишь субъект федерации, а Южная Осетия с её 50 тыс (на бумаге) и 30 тыс (по факту) при отсутствии какой-либо экономической самостоятельности — полноценное суверенное государство.

Ну и, конечно, традиционный, существующий едва ли не в каждом втором субъекте региональный конфликт по оси губернатор-мэр — тоже в каком-то смысле проекция матрешки.