Записки Генриха Штадена

http://hrono.ru/dokum/1500dok/shtaden3.php

В поиске нужной инфы набрел случайно на записки Генриха Штадена — немца, состоявшего у Грозного в опричнине — об устройстве Московского царства середины XVI века. Начинает он прямо с того, кто и как из начальников на чем ворует.

По мере чтения становится понятно, чего это батюшка Иван Васильевич так озверел под конец правления. Вообще, удивительно современно читается…

«На Казенном дворе (auf dem Schazhofe) сидели Микита Фуников, Хозяин Юрьевич (?) Тютин и дьяк Григорий Локуров. Они получали все деньги — доходы страны — из других приказов и опять пускали их из казны, каждый по своему усмотрению. Всячески утягивали они от простонародья третью деньгу (den dritten Pfennigk) и хорошо набили свою мошну. Однако, отчеты представляли великому князю в полном порядке.

Микита Романович: сидел в приказе подклетных сел (auf der Canzelei der Pottkletein Coeli): это те села (die Hofe), которые служили для содержания дворца. Как он там хозяйничал, о, том не толковали. Причина: он был шурином великого князя. [80]

В поместном приказе (Landcanzelei) сидели Путило Михаилович и Василий Степанович. Оба они хорошо набили свою мошну, ибо им одним была приказана раздача поместий /об./: половину нужно было у них выкупать, а кто не имел, что дать, тот ничего и не получал.

Иван Григорьевич был в Разряде (Krigscanzelei). Те князья и бояре, которые давали денег в этот приказ, не записывались в воинские смотренные списки (Krigsmusterregister), а кто не мог дать денег, тот должен был отправляться [в поход], даже если ничего, кроме палки, не мог принести на смотр. В этом приказе ведались все польские дела.

Иван Булгаков сидел в приказе Большой Казны (Geltcanzelei). Деньги, поступавшие из других городов и уездов, здесь уплачивались и взвешивались так, что всякий раз 1/50 часть оказывалась в утечке еще до записки. При выплате же из приказа не хватало уже 1/10 части.

В Разбойном приказе (Mordercanzelei) сидел Григорий Шапкин. Если [где либо] в стране, — по уездам, городам, деревням и по большим дорогам — словят убийцу, а тот откупится, — так его подускивали, чтобы он оговаривал торговых людей и богатых крестьян, будто и они ему помогали. Так эти “великие господа» (die grossen Hansen) добывали себе деньги.

/5/ В общей судной избе (Richthause) или на дворе “Земский двор» (oder Hofe Semskouora) сидел Иван Долгоруков и Иван Мятлев. Сюда приводились на суд все те, кого пьяными находили и хватали ночью по улицам. Штраф был в 10 алтын (Аltin), что составляет 30 мариенгрошей 15 или польских грошей. Если где-нибудь в тайных корчмах находили пиво, мед или вино, — все это отбиралось и доставлялось на этот двор. Виновный должен был выплатить тогда установленный штраф в 2 рубля (Rubel), что составляет 6 талеров, и к тому же бывал бит публично на торгу батогами. Было много приказчиков (Prikassiki) или чиновников (Befehlichshabere), которые за этим надзирали. И прежде, чем приведут они кого-нибудь на [Земский] двор, еще на улице, могут они дело неправое сделать правым, а правое, наооборот, неправым. К кому из купцов или торговых людей [81] эти приказные не были расположены, к тем в дом подсылали они бродягу, который как бы по дружбе приносил стопочку (ein Pfleschlein) вина. За ним тотчас же являлись приказные с целовальниками (Geschwornen) и в присутствии целовальников хватали парня вместе с хозяином, хозяйкой и всей челядью. Хозяину приходилось тогда растрясать свою мошну, коли он хотел сохранить свою шкуру.»

И так далее, и все в таком духе.

Но характерно, тем не менее, что в опричнину брали всякую иностранную шваль. «Латышские стрелки», ага.