Господин бытовой газ

У России есть враги пострашнее, чем Шамиль Басаев

Сегодня утром мы окончательно поняли, что в России наступил очередной август — когда в Москве в один день снова взорвался дом и убили депутата Госдумы. Снова упал вертолёт с людьми и перевернулся пассажирский автобус. Снова заработали на развалинах спасатели МЧС, и снова затрещал из Лондона Березовский. Как ни цинично это звучит, но всё проходит, как обычно.

Есть, правда, существенное отличие от предыдущих августов. В 91-м году смысловым центром событий августа стал ГКЧП и Ельцин на броневике. В 98-м — объявленный властью дефолт. В 99-м — гексоген и война в Дагестане. В 2000-м — гибель «Курска» и мёртвый экран телевизора после пожара на телебашне. В нынешнем — бытовой газ, аварийная техника и криминальные разборки.

И для многочисленной пишуще-снимающей братии всё это, конечно, неистребимо скучно. Они ведь так надеялись, что взрыв дома — это всё-таки теракт! Не только потому, что взорвавшийся дом — на той же улице Королёва, что и телецентр, и добраться дотуда из студии две минуты пешком. Ещё и потому, что взрыв бытового газа как «информационный повод» выглядит совсем тухлым. «Саспенса» нет, зацепиться не за что — остаётся только с упоением смаковать тот факт, что квартиру, в которой произошёл взрыв, снимали «лица кавказской национальности», т.е. армяне.

За поисками жареного всегда упускается из виду нечто действительно важное. Взрывы домов в Москве три года назад потрясли людей, став причиной настоящего перелома в сознании многих из них — с учётом «гексогенного» бэкграунда этой истории. Нынешняя трагедия, если подтвердится основная на данный момент версия взрыва бытового газа, скорее всего, забудется через два-три дня: о ней будет неинтересно писать, неинтересно читать и обсуждать — несчастный случай, с кем не бывает? Между тем демографическая статистика показывает, что от несчастных случаев, алкоголя, бытовых драк или криминальных разборок в нашей стране за полгода погибает людей в три раза больше, чем за обе чеченские кампании. И если сравнить одну только статистику потерь военной группировки в Чечне за месяц август с количеством жертв в упавшем из-за перегрузки транспортном вертолёте в Ханкале, рухнувшем в овраг из-за отказавших тормозов пассажирском автобусе в Чувашии и взорвавшемся из-за неосторожного обращения с газом подъезде жилого дома в Москве, разрыв будет ещё более разительным.

Бытовой газ, оказывается, может быть опаснее гексогена, а неосторожный водитель и небрежный механик — страшнее Шамиля Басаева. Страшнее именно тем, что конкретный, поименованный и помеченный враг — это порядок и определённость, тот случай, когда можно делегировать ответственность власти и силовым структурам и потом строго спрашивать с них результата. А такие вот внутренние враги, чей гораздо больший вклад в дело ежегодной убыли населения России на миллион человек, столь поэтично воспетой народно-патриотическими силами, не имеют ни лица, ни имени. Или, наоборот, имеют — но тогда ещё хуже, потому что это лицо соседа по лестничной клетке. А то и, страшно сказать, лицо, которое в зеркале.

С себя спрашивать крайне трудно. Гораздо проще спрашивать с властей — благо, ответа от них всё равно никогда не ждёшь. Убийство депутата Головлёва, застреленного в среду утром, его соратники по борьбе с режимом Юшенков и Березовский уже успели объявить делом рук власти. Головлёва убили потому, что не смогли посадить — такова логика «либеральной оппозиции». Тем не менее, почти ни у кого не вызывает сомнения, что если кому и было выгодно убийство бывшего челябинского «олигарха», то только не власти, или, точнее, не Кремлю. Во всяком случае, даже на первый взгляд есть слишком много куда более заинтересованных в этом сил — «авторитетных» во всех смыслах людей, которые могли бы оказаться за решёткой в том случае, если бы делу Головлёва был дан ход,

О мёртвых — или хорошо, или ничего. При всех личных особенностях покойного, Головлёв — фигура скорее трагическая, пусть и в чём-то типичная. Волей случая оказавшись на посту, который позволял делать многое в самый разгар «дикой» приватизации, и сумев воспользоваться попавшими в его руки благами земными, Головлёв потом вынужден был шесть лет заниматься публичной политикой, всеми правдами и неправдами обретая себе депутатскую неприкоскновенность — для элементарной самозащиты. Однако если от власти в лице тюремного надзирателя депутатский мандат его до времени спасал, то против пули киллера он оказался бессилен. Впрочем, кому — киллер, а кому и бытовой газ. У Головлёва по крайней мере был шанс — если бы он согласился сесть под арест, как этого хотела прокуратура, остался бы жив. А вот у жильцов дома по улице Королёва такого выбора не было.

Журналистам нужны экстраординарные враги: Кремль, террористы, боевики. Скука повседневной жизни: бытовой газ, банальная халатность и набившие оскомину бытовые же разборки интересуют их мало. Простые люди ведут себя так же: на выборы президента ходят все, на выборы районных советников и областных депутатов — никто. Когда будет наоборот, тогда, наверное, услуги МЧС окажутся востребованы реже.

Источник: Globalrus.ru текст взят из http://www.publications.ru/comments/75686/