Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
Российское информбюро должно перестать быть советским
«Аль-Джазира» опять показала Бен Ладена. Худой, сильно седеющий и внешне похожий на святого хаджи из арабского фольклора, он говорил о терактах на Бали, в Йемене, Карачи и Москве. То есть самый настоящий артефакт, а не записанные ещё «до» 11 сентября материалы из видеоархива. Кадры, по мнению большинства экспертов, подлинные. И, следовательно, «сам» жив и вполне здоров.
Смысл глобальных изменений, постигших мир после 11 сентября — в том, что мы переселились из реального мира в фантастический ужастик, по стилю и почерку — вполне американского производства, вызывающий кучу аллюзий с другими художественными произведениями. Мы стали героями очередного блокбастера, которые смотрят сами про себя по телевизору бесконечный фильм. У коего есть одно-единственное фундаментальное отличие от голливудских боевиков — отсутствует супергерой с накачанными мышцами и ясным взором, бессмертный, неустрашимый и всепобеждающий. Всё остальное — и Главный Злодей, и угроза всему человечеству, и беспомощность перед ней всех правительств мира, и бесполезность армий, полиций и спецслужб — налицо. Впрочем, постмодернистское «мир есть текст», или, в бытовом варианте, «мир есть телепередача» — это всего лишь парафраз Евангелия от Иоанна: в начале было Слово. Так что ничего принципиально нового в этом смысле как раз не произошло, кроме разве что победы идеализма над материализмом (или, если угодно, конкретно — Библии и Корана над «Капиталом») в мировом масштабе.
Бороться со всей этой эсхатологической бредятиной, блокируемой рациональным сознанием, но упрямо лезущей в него и заполняющей его всё более, становится очень трудно. Так, что поневоле аплодируешь здоровому консерватизму русского спецназа, воспринимавшего бараевцев как врагов с маленькой, а не с большой буквы, и действовавшего в соответствии с этим представлением о мире. Судя по комментариям эксперта ассоциации «Альфа», информационную войну тот же спецназ воспринимает просто как ещё один аспект терроризма, который следует учитывать при борьбе с ним. Однако всё труднее избавиться от ощущения, что если бы у террористов была возможность сделать так, чтобы в реальности никаких терактов не было, но все СМИ о них бы тем не менее сообщали так, как они сообщают о реальных терактах, они бы с удовольствием на это согласились — хотя бы из экономии средств, людей и рисков. Теракт — это сначала медиаповод и уж потом шантаж власти, какие-то цели и всё остальное. Грубо говоря, в ситуации, когда все орут и твой собственный ор заведомо никто не услышит (есть такое культурологическое понятие «демократия шума»), приходится брать громкоговоритель теракта. С единственной целью — привлечь всеобщее внимание.
Грустно, но факт: «Норд-Ост» достиг цели. И достиг бы вне зависимости от того, чем в итоге история закончилась. Невообразимая суета вокруг «политического урегулирования в Чечне», поднявшаяся в последние недели, свидетельствует о том, что излюбленный западными борцами за права человека тезис о невозможности чисто силового решения конфликта стал-таки после московского теракта общим местом. При том, что причины этой невозможности никто даже не хочет обсуждать. А они известны: неготовность российских силовых структур к действиям в условиях партизанско-террористической войны и отсутствие военной доктрины, на основании которой силовые структуры могли бы быть к ней адаптированы. Все остальное — ограниченность средств, воровство денег из военного бюджета, неадекватность систем управления и комплектования армии, вооружений — лишь следствие.
Военная мысль оказалась не готова не только к особенностям чеченской ситуации, как то: отсутствие единого центра сопротивления, нечёткая грань между «своими» и «чужими», политическая невозможность «ковровых» зачисток в связи с нетотальностью войны — это отдельные, трудные, но в принципе решаемые проблемы. Она оказалась не готова и к медиа-реальности, когда война идёт в основном в эфире. Сейчас, задним числом, становится понятно, почему была информационно проиграна первая чеченская. Вовсе не из-за «предательства» СМИ — они делали свою работу, они суть такая же неотъемлемая часть современного мира, как мобильная связь и автомобили. А просто потому, что российские силовики не умели этой объективной реальностью медиа пользоваться, а Удугов, в отличие от них, умел. И журналисты НТВ казались всем «прочеченскими» не только потому, что они суть исчадия зла и враги Родины (пример Аркадия Мамонтова показывает, что даже на НТВ не все одним миром были мазаны). А потому, что их работа — создание наиболее полной картины ситуации из столкновения различных пиаровских «вбросов». И в этом Удугов помогал им куда больше, так как сообщал кучу подробностей, с охотой комментировал в прямом эфире любой бой за любое село, и вообще давал столько информационно выгодного материала, сколько никто никогда не давал, и тут уже неважно, что девяносто девять процентов его сообщений были враньём. Наши же, увы, так ничему и не научились, и даже в истории с «Норд-Остом» главенствовала позиция «ничего не показывать и ничего не комментировать», которая не всякий раз объяснялась приципом «не навреди».
Пиар-подразделения антитеррористических штабов обязаны быть активными. И заниматься этим должны специально обученные люди, не менее профессиональные в своём роде, чем бойцы «Альфы». Курсы современного пиара должны читаться в военных академиях, и читать их должны высококлассные штатские специалисты из этого бизнеса. По сути, смысл в том, чтобы противопоставить террористическому сценарию ужастика свой собственный, альтернативный сценарий, который бы не был ужастиком. Медиасредствами вернуть мир к реальности.
При этом очевидно, что симметричный ответ тут невозможен, и пиар-тактика «террористов» не может быть использована автоматически. Государство на самом деле сильно ограничено в пиар-маневре. Ему не к лицу тот самый «мегафон теракта», да и ресурс вранья и дезинформации у него куда меньше. Однако, это не значит, что антитеррористический пиар заведомо менее эффективен. Просто здесь, как у Данилы Багрова, «сила в правде». Правда — мощное пиар-оружие, особенно в умелых руках. Если бы удуговскому вранью была бы противопоставлена не унылая официозная ложь, а агрессивная и умелая кампания, мы бы сейчас ни о каком Масхадове и слыхом не слышали бы, в лучшем случае как об одном из чеченских хозяйственников среднего звена.
