Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
Посмертный теракт Салмана Радуева
Салман Радуев умер слишком вовремя, чтобы все поверили официозному пиару — сколько бы ни было самых убедительных медицинских заключений, свидетельств чеченских врачей и т.п. Теперь, к гадалке не ходи, будет качественная международная медиаистерика про ужасы российской тюрьмы, 37 год etc. Собственно, «Коммерсантъ» уже открыл сезон сливов опусом про альтернативные версии радуевской кончины. А также дополняет эту истерику и, в некотором смысле, зеркально её отражает русское народное общее место: «туда ему и дорога». В самом цивилизованном случае это выливается в требования смертной казни.
Всё это тем более парадоксально, что если кто и пострадал по-настоящему от скоропостижной кончины Радуева, так это российская власть. В разгар международной кампании за выдачу Закаева, буквально через несколько дней после мольбы масхадовского эмиссара к английским властям в духе «меня там убьют в тюрьме»… По всем законам жанра, российские власти в настоящий момент с Радуева должны были сдувать пылинки и уж всяко не допускать, чтобы с ним чего-нибудь случилось. И, наоборот, если кто и был по-настоящему заинтересован в смерти содержащегося в российской тюрьме террориста, то это Закаев с Масхадовым, Басаевым и Березовским. В этом смысле логика qui prodest стопроцентно работает на популярную версию о том, что Радуеву каким-то образом «помогли» как раз бывшие собратья по ремеслу. Впрочем, такая версия есть по сути не меньшее обвинение российским спецслужбам: стеречь надо тщательнее. Вариант, что Радуев, битый-перебитый и с напичканной имплантантами головой, умер-таки сам — или даже совершил самоубийство, пожертвовав собой ради общего дела, думается, мало кем воспринимается всерьёз, хотя и не лишён оснований. Не воспринимается же он, главным образом, потому, что именно на нём делает упор власть как на официальной версии: традицию не верить государству просто так не перешибёшь.
Если бы только Радуев… Но он не первый: до него уже был умерший в колонии Турпал-Али Атгериев, многие менее известные персонажи. Собственно, российская тюрьма для бывших боевиков и есть своего рода эвфемизм смертной казни, причём, довольно жестокой; в этом смысле тем, кто сейчас сидит «в лесу», терять в самом деле нечего — они все так или иначе смертники. Цена провозглашаемой Кадыровым амнистии для сдающихся боевиков наглядно продемонстрирована прокуратурой, устроившей охоту на Закаева, который, по-видимому, ни в чём серьёзном не замешан. Понятно, что с Закаевым ситуация особая: его ловят фактически не за то, что он когда-то участвовал в неких бандах, а за то, что он сегодня является масхадовским эмиссаром. Другое дело, что для датской и английской прокуратуры это обвинение основанием для выдачи как раз и не является — в европах за такое не сажают. И в этой ситуации, возможно, российские власти пошли на срочную фабрикацию «дела», в пожарном порядке изыскивая «компру» на Закаева, в частности, выбивая её из Радуева. С ним перестарались — получили труп.
Вышеизложенный абзац есть основа пропагандистской логики Закаева-Березовского, которая в ближайшее время будет транслироваться всеми западными СМИ, и крайне трудно ей что-то противопоставить. Скоропостижная смерть Салмана Радуева очень хорошо ложится в эту логику. Даже слишком хорошо.
Из всего этого — только один грустный вывод: нынешняя война в Чечне кончиться пока что не может. Потому что представить себе Аслана Масхадова, как в своё время имама Шамиля, мирно живущим где-нибудь в Калуге, невозможно. Или призывников из Чечни, служащих в современной российской армии. Или даже чеченских уголовников (или проштрафившихся чиновников официальной администрации), спокойно идущих на нары, будучи пойманными, в твёрдой уверенности, что через N лет, которые им впаяли по УК, они выйдут на волю живыми и здоровыми.
Именно поэтому, от чего бы на самом деле не умер Радуев, из всей этой истории напрашивается один вывод. Надо справляться с эмоциями. И беречь здоровье тех, кто уже находится в руках правосудия, какими бы злодеями эти люди ни были. Правило «собаке — собачья смерть» работает только в условиях боевых действий, в лесу, в горах, в ДК на Дубровке. А в тюрьме должно быть другое правило: хороший Радуев — живой Радуев. Если мы действительно хотим мира. И если хотим, чтобы закаевых нам выдавали.
