Алексей Чадаев Наблюдения, замечания и предложения
Михаил Касьянов на пороге нового этапа в своей карьере
Премьер Касьянов – это кто? При Ельцине всё было понятно: премьер – второе лицо в стране, ответственное за политику правительства, имеющее стабильный президентский рейтинг, тесно связанное с «партией власти» в парламенте и вообще представляющее страну в то время, когда дедушка спит. Касьянов же, дольше которого в премьерском кресле сидел только Черномырдин, «вторым» при Путине может считаться разве что номинально. На реальный второй номер в российской власти сегодня претендуют совсем другие фамилии – к примеру, «Волошин», «Сурков» или даже «Иванов» — сплошь полудемонические затворники. Все побасенки о том, что Касьянова хотят выдвинуть на президентские выборы, сделать какой-то альтернативой президенту, лишь отчётливо демонстрируют, до какой степени схемы девяностых годов не работают в применении к нынешней власти.
Как ни странно, такая позиция премьера-завхоза, формально слабая и уязвимая, оказывалась до последнего времени значительно более комфортной и удобной для Касьянова, чем позиция премьера-кронпринца образца девяностых. Оставаясь вне политики, или, точнее, балансируя на её краю (раз в три месяца в тусовку запускается слух о наличии у каких-нибудь «семейно-питерских» политического проекта под Касьянова), премьер стабильно сосредоточивал в своих руках всё более значительные инструменты «решения вопросов», при этом оказываясь вне поля критики с чьей-либо стороны.
Однако, действуя в этой логике, он, похоже, подошёл к определённой черте. Сегодня газеты сообщили о решении премьера Касьянова лично замкнуть на себя ответственность за управление ключевыми компаниями, находящимися в государственной собственности. Отныне Минимущества будет обязано согласовывать с премьером все директивы, направляемые представителям государства, голосующим госпакетами акций. Созданы «большой» и «малый» списки – 66 и 18 компаний. В «малом» — Газпром, Транснефть, Алроса, Роснефть, Аэрофлот и др. По большому списку с премьером или замами только согласуются решения Минимущества, а по малому – он лично подписывает основные документы.
Аргументация, которой это решение сопровождалось (уменьшение возможностей для коррупции и воровства при управлении госсобственностью), косвенно свидетельствует о своеобразном «вотуме недоверия», выписанном Касьяновым главе этого ведомства Фариту Газизуллину. Более того – после такого решения существование Министерства имущества явно теряет всякий смысл, и сам Бог велел преобразовать его в одно из подразделений премьерского секретариата. И одной коррупционно-антикоррупционной логикой дело в данном случае не исчерпывается.
Дело в том, что Минимущество образца 90-х, первым министром которого в российском правительстве стал человек по фамилии Чубайс, – это «министерство по продаже Родины». Его основной задачей была приватизация и только приватизация, главный на тот момент этап реформ – разгосударствление собственности, и основным для президента и премьера показателем успешности деятельности министра на этом посту было количество проданных госпредприятий, а со второй половины 90-х – ещё и количество денег, за это полученных. Не самими чиновниками, разумеется (хотя и не без того), а госбюджетом.
Сегодня эта функция уже не может быть главной: большая часть госсобственности уже продана; ту, что осталась, продавать если и будут, то не в пожарном порядке для поиска денег, а сообразуясь с ситуацией на рынке и государственной стратегией. Сегодня задача скорее в том, чтобы научиться максимально эффективно управлять оставшейся госсобственностью – так, чтобы она приносила государству максимум доходов и минимум головной боли. Фактически, необходимо выстроить новую идеологию места и смысла этой самой госсобственности в современной экономике: зачем и ради чего государство, устанавливающее правила для рынка, одновременно участвует в нём своими предприятиями?
Ясно, что нынешнее Минимущество с этой задачей вряд ли способно справиться – оно просто под другое заточено; аукцион по Славнефти показал это со всей очевидностью. Другой вопрос, справится ли с ней «технический премьер» Касьянов? И послужит ли, в самом деле, концентрация властных рычагов на пользу госбюджету? Комментируя премьерское решение для СМИ, некий неназванный чиновник с неподражаемой бюрократической иронией похвалил новую управленческую схему: «Подкупить премьера значительно сложнее, чем чиновника Минимущества, и именно поэтому принятие решений выведено на более высокий уровень»… Впрочем, пресловутые «два процента» — далеко не самая большая нагрузка на госбюджет, лишь бы дело не страдало…
Если же без иронии, то премьер Касьянов очевидно подошёл к порогу, за которым дальнейшая концентрация экономической власти в его руках неизбежно превращает его в политическую фигуру – быть в тени и заниматься там «тонкой настройкой» чего-нибудь уже более не удастся. А это – совсем другой уровень ответственности. И вовсе не случайной выглядит фраза, оброненная недавно в разговоре одним высокопоставленным чиновником: «Касьянова пора делать политической фигурой, чтобы можно было его спокойно снять за провал реформ». В этом есть своя логика: технический премьер попросту не способен решать масштабные политические задачи, без постановки которых, очевидно, не обойдутся следующие выборы. А значит, либо Касьянов перестанет быть техническим, либо, что на данный момент более вероятно, перестанет быть премьером.
